Навсегда их

Роберт Кэти

Несмотря на все это, Тео стоял прямо рядом с дверью, готовый в любой момент кинуться ей на помощь.

— Если не хочешь — можешь не говорить, — мягко сказала она.

Он вздохнул.

— Моя тетя винит в смерти матери не только отца, но и меня тоже.

— Почему? — Мэри Фитцчарльз умерла около двадцати лет назад. Тео было не больше десяти, когда это случилось. Он был слишком молод, чтобы нести за произошедшее ответственность.

— Алексис придерживается мнения, что моя мать воспользовалась моим отцом, чтобы избавиться от жестоких отношений, но она никогда не осталась бы,

пока они не поняли, что Мэри беременна мной. Именно тогда мой отец женился на ней, несмотря на то, что она все еще была замужем за своим первым мужем.

Винить невинного ребенка в таком…

— Полный бред.

— Возможно. — Его телефон запищал, и он замолк. — Гален забрал наши вещи и возвращается. Нам пора.

Глава 13

Напряжение, которое Тео не мог отрицать, огромным сокрушительным монстром росло в нем. Увидев Галена целым и невредимым, оно ослабло. Намного. Но каждый раз, смотря на Мэг, слишком бледную и полную решимости преодолеть вызванную травмой слабость, ему хотелось что-нибудь сломать.

Это была его вина.

Гален потянул Мэг к машине — другой, не на той, на которой он приехал — а Тео пошел искать Алексис. Его тетя стояла на заднем дворе и курила, не сводя глаз с облаков.

— Ты полон решимости довести дело до конца.

— У меня нет другого выхода. Никогда не остановлюсь, несмотря на то, что ты хочешь этого. — Однажды почувствовав вкус власти, Филипп никогда не остановится. Возможно, ему и нравится нынешняя роль кукловода, сидя на троне, но когда-нибудь ее станет ему мало. Когда отца не стало, брат и сестра Тео оказались уязвимыми. Он был воспитан как наследник, зная, как все работает изнутри. Им покровительствовали и баловали. Когда Эдварду стукнуло 18, все изменилось бы, но их отец умер прежде, чем он успел осознать, что они являются частью правящей династии Талании.

Тео не мог отказаться от семьи, так же как не мог покинуть свою страну.

— Я должен это сделать, — сказал он.

Алексис выдохнула длинную струю дыма и посмотрела на него.

— Тебе, возможно, придется убить их обоих.

Он напрягся от этой мысли. Гален смог бы позаботится о себе, но в первую очередь он думал о безопасности Тео, а не своей. Мэг умна и сообразительна, но совершенно не владела сложившейся ситуацией. Мир без них обоих казался немыслимым.

— Я не позволю этому случиться.

— Ты так похож на своего отца, что меня тошнит. — Она покачала головой и снова затянулась. — Ты не бог, Теодор. И не сможешь спасти всех.

Он мог стоять и спорить с ней хоть до посинения, но она никогда не простит ему того, что он стал причиной, по которой ее сестра осталась в Талании или что на нем теперь тоже стояла печать страны. Тео оставался тем, кем был. Алексис могла не верить, но Мэри была счастлива до самой своей смерти. Как бы ни начались отношения родителей, они превратились во взаимную привязанность и любовь. Однако он не мог сказать этого тете, будучи не уличенном во лжи.

Вместо этого, он объяснил причину их пребывания в Германии.

— Вы

дадите мне копию ее свидетельства о рождении?

— Тебе следует забыть об этом. Остепениться и наслаждаться милой полиаморной жизнью. Завести детей или не заводить. Стареть, как положено, избегая стресса, связанного с воссоединением со страной.

Терпение Тео было на исходе.

— Филипп активно пытается исключить меня из списка наследников, Алексис. Он не остановится, пока я жив, потому что представляю для него угрозу — даже если стану жить так, как остальные. Речь идет не только о выживании, скорее о восстановлении моего права по рождению, — он замолк. — И моя мама заслуживает безупречной репутации.

Алексис горько рассмеялась. В ее голубых глазах, так похожих на материнские, не было ни тепла, ни сочувствия.

— Мэри мертва. Кому, черт возьми, далась ее репутация?

— Мне. Думаю, и тебе тоже, — он оглянулся через плечо. Гален усаживал Мэг в машину. Они ждали. — Алексис, пожалуйста.

Она вздохнула и подошла к маленькому столику, расположенному между двумя плетеными стульями, и затушила сигарету. Алексис наклонилась и вытащила выцветшую синюю папку из-под одной из подушек на стуле. И протянула ее ему.

— В следующий раз, когда соберешься положить конец насилию, не впутывай моего сына.

— Не буду, — это было меньшее, на что он мог согласиться. — Ремонт завершен, как договаривались. Спасибо, что присматриваешь за домом.

Алексис вытряхнула еще одну сигарету из пачки и закурила.

— Я все еще думаю сжечь его дотла.

Он подавил протест. Дом принадлежал ей, поэтому это ее выбор. Как бы это ему не нравилось. Не было никакой гарантии, что Тео снова вернется в Германию в ближайшее время, но, черт возьми, если бы он не купил тот дом у нее сразу, если бы раздумывал еще немного, она бы продала его. Пробыв там всего двадцать четыре часа, воспоминания, которые он, Мэг и Гален сотворили в этих стенах, останутся с Тео на всю оставшуюся жизнь.

Он открыл папку и прочитал такое же выцветшее свидетельство о рождении некой Мэри Мортимор.

— Спасибо.

— Не благодари меня. Я помогаю тебе саморазрушиться, — она отвернулась.

Больше сказать было нечего. Он получил то, за чем пришел, и когда дело доходило до Алексис — ничего нельзя было исправить. С самого начала их мало что связывало.

— Береги себя, Алексис.

— Уходи.

И он ушел.

Тео убедился, что дверь за ним заперта, а затем подошел к бежевой припаркованной неподалеку Галеном ауди и скользнул на заднее сиденье рядом с Мэг. Гален почти дождался, когда закроется дверь, и рванул.

— У тебя получилось.

Он посмотрел на свидетельство о рождении. Мэри Луиза Мортимор. Его мать.

— Получилось. — Хотя в этом не было ничего особенного. Он понятия не имел, почему Филипп специально исключил этот документ из собранных им доказательств, но Тео был полон решимости выяснить это.

После того как они окажутся в безопасности.

Он наклонился вперед.

— Греция.

— Так и знал.

Мэг где-то нашла одеяло — без сомнения, Гален постарался — и завернулась в него так, что было видно только ее лицо.