Навсегда в его сердце
Шрифт:
– Итак, – объявил «кириос Кустакис», – ты здесь. – Его взгляд был похож на буравчик. Неожиданно он сделал жест рукой: – Повернись.
Розали округлила глаза. Почему этот господин так странно ведет себя?
– Я сказал, повернись!
Голос отца с сильным акцентом стал резким, будто ему не понравилось, что она не подчинилась приказу молниеносно.
Розали нахмурилась:
– Зачем?
В его глазах вспыхнуло недовольство.
– Потому что я велю тебе это сделать!
– Вы
Глаза кириоса Кустакиса снова вспыхнули. Серо-зеленые, как у нее, успела отметить Розали.
Он снова заговорил:
– Если ты хочешь получить то, что я могу тебе дать, будешь делать то, что я скажу! И по твоему дорогому наряду я вижу, что ты действительно хочешь новых возможностей. Так что в твоих интересах делать то, что я велю! – Он откинулся на спинку кресла и сцепил на животе пальцы. – Теперь понимаешь ситуацию?
Розали покачала головой. Нет, она не понимала ситуацию, совершенно не понимала. Это был ее отец, и он разговаривал с ней так, будто она была его служанкой, а не найденной дочерью!
Острая боль пронзила ее сердце. Но она понимала, что отчасти отец прав: она пошла и накупила дизайнерской одежды, как только поняла, что может это сделать.
– Я… мне очень жаль… – проговорила Розали срывающимся от волнения и обиды голосом. – Я купила новую одежду, чтобы выглядеть хорошо для нашего знакомства. Не для того, чтобы быстрее потратить ваши деньги…
Выражение лица отца изменилось.
– Послушай, если хочешь доставить мне удовольствие, просто делай то, что я скажу. Повернись!
Розали с трудом преодолела оцепенение и сделала то, что он велел. Когда она покрутилась вокруг оси, отец кивнул, выражение его лица стало менее резким.
– Так-то лучше.
Его глаза оценивающе остановились на ее лице, руки все еще были сцеплены.
– У тебя мои глаза, а остальное ты взяла от матери. Я почти ничего о ней не помню.
– Она помнила тебя! – воскликнула Розали. – Мама рассказала мне все, что могла.
В глазах отца появился циничный огонек.
– Да и знать особо нечего.
Розали нахмурилась. Она ощущала боль внутри, потому что это было неправильно, не так, как должно было быть…
– Но как вы узнали обо мне? Мама сказала, что пыталась связаться с вами, написав в строительную компанию, но вы, наверное, уже уехали из страны. Она так и не получила ответа. Ее письмо, наверное, не дошло до вас…
– Конечно, дошло!
У Розали вырвался вздох, и она уставилась на сидящего напротив мужчину.
На его лице появилось нетерпеливое выражение.
– Я всегда знал о твоем существовании.
Розали изумленно смотрела на него. На сердце словно лег огромный камень.
– Вы всегда это знали? И
– А почему я должен был?
– Почему? Да потому, что я ваша дочь!
Он усмехнулся, и Розали была потрясена, увидев это, была потрясена всем происходящим…
– А мне что за дело? Какой у меня мог быть интерес к твоей глупой мамаше или к тебе? – Его лицо напряглось, на нем появилось выражение гневного неудовольствия. – До сих пор от тебя не было никакой пользы. Поэтому я и послал за тобой.
Эмоции бушевали в душе Розали, сильные, злые, болезненные.
– Вы знали обо мне – и не сделали ничего? Ничем не помогли, зная, как больна моя мать?
Серо-зеленые глаза, так ужасно похожие на ее собственные, снова вспыхнули.
– Она была дурой, я же сказал! Беспомощной и слабоумной! Государство о вас заботилось, она получила квартиру, пособие на ребенка… Зачем мне было тратить на вас деньги?
Резкие слова о матери ударили ее словно пощечина. Протест поднялся в ней, она обвела рукой роскошную комнату его особняка.
– Вы богач! А мы были так ужасно бедны! Мама не могла работать, а я не могла получить достойное образование, потому что за ней нужен был уход…
Ставрос с силой ударил по поверхности стола:
– Молчи и не лей слезы! Мои деньги принадлежат мне, и я делаю с ними то, что захочу! – Его лицо окаменело. – Если хочешь получить хоть цент, измени свое отношение, моя девочка!
У Розали перехватило дыхание. Она не его девочка! И никогда ею не была! Этот человек знал о ней, но ему было все равно…
Жгучая и едкая, как кислота, обида наполнила сердце. Мысли проносились в мозгу, цепляли шипами, причиняли боль.
Сквозь туман слез, застилающий глаза, она увидела, что отец встал и обошел стол. На мгновение она испытала последнюю вспышку надежды, ей показалось, что отец все-таки заключит ее в любящие объятия после всех этих лет разлуки.
Но он просто взял ее за локоть и подвел к паре кресел у кофейного столика.
– Садись, – велел он и тяжело опустился в кресло.
Ноги Розали внезапно ослабли, она послушно села рядом.
Отец кивнул.
– Теперь, когда в голове у тебя поубавилось сентиментального мусора, выслушай меня. – Тяжелый взгляд Ставроса остановился на ней. – Не думай, что выйдешь отсюда ни с чем, – заверил отец, теперь в его голосе не было резкости. – Это действительно твой счастливый день! Можешь покупать одежду, на которую ты так жадно набросилась! Можешь жить в праздной роскоши! Покупай и бери все, что захочешь!
Розали хотела возразить, но Ставрос опередил ее:
– Скажи мне, – выражение его глаз изменилось, – что ты думаешь о нашем красавце Александросе, а?