Навстречу друг другу
Шрифт:
Мама работала инженером, и ее работа не была просто профессией – это было настоящим призванием. Я восхищалась ее мудростью и умением находить для каждой ситуации нужные слова, которые мотивировали и вдохновляли.
Когда я входила в здание детского сада, мама всегда желала мне хорошего дня и обнимала с такой нежностью, что я чувствовала, как ее любовь окружает меня все время моего отсутствия. Ее забота и поддержка стали основой моей уверенности в себе. Она была моим главным наставником и примером следования своей мечте. Я знала, что, как бы ни сложилась жизнь, материнская любовь будет оберегать и направлять
Мое детское восприятие действительности дорисовывало идеальный мир, в котором мне так хотелось жить, что иногда я совершенно не понимала, что в моей жизни все не так просто.
Одним из таких дней стало мое позднее возвращение из детского сада. Сегодня меня должен был забрать из сада папа, я с нетерпением ждала этого момента, поскольку он часто пропадал на работе, и мне так не хватало совместного времени с ним. Моего папу звали Пэйс Бройл, он был всего на год старше моей мамы, я родилась, когда ему было двадцать один.
Отправившись после школы в колледж, папа отучился на механика грузовых автомобилей и теперь постоянно пропадал на работе, занимаясь ремонтом газелей и автобетоносмесителей. От постоянной работы руки моего папы были измазаны мазутом, а одежда быстро рвалась и выцветала, но мне было это совершенно не важно, ведь в каждые выходные он надевал свои модные джинсы и рубашку, чтобы отправиться со мной на прогулку в парк аттракционов, и был самым настоящим красавцем.
Его мощная мужская рука держала меня заботливо и нежно, что рядом с ним я ощущала себя принцессой из вымышленных сказок. Мое бело-розовое платье и плетеная детская шляпка в форме корзинки как раз подчеркивали мой идеальный образ самой счастливой папиной дочки в этом мире. Мы катались с ним на электронных машинах, и мой детский смех поднимался до самых верхушек деревьев.
После очередного веселого заезда мы направлялись к киоску с сахарной ватой. Папа всегда говорил, что невозможно посетить парк аттракционов и не порадовать себя этой сладкой мелочью. Я помню, как мои руки, чуть подпачканные розовыми сладкими нитями, липли к его одежде, прежде чем он с улыбкой выровнял мою шляпку, которую ветер снова сдвинул на бок. Каждый наш визит превращался в маленький праздник, наполненный моим беззаботным детским восторгом. Порой мы просто шли по дорожкам, оберегаемые тенями больших деревьев, и папа рассказывал мне смешные истории из своего детства. В его голосе звучала смесь ностальгии и радости, и я могла ясно представить себе, как он, тоже будучи маленьким, с таким же задором носился по парку. Мне казалось, будто я открывала для себя целый новый мир, полный старинных тайн, которые хранят только родители, с любовью раскрывающие их своим детям.
Я чувствовала его поддержку, словно легкий ветерок, который всегда был рядом, независимо от того, на какой я высоте. Каждые выходные были нашим маленьким секретом, а все остальное переставало иметь значение. Это были часы, наполненные смехом, счастьем и безграничной любовью, укрепляющие нашу связь, превращая обычные прогулки в бесценные моменты, хранящиеся в моем сердце как самое дорогое сокровище.
И вот сегодня я ждала, когда мой любимый папа заберет меня из детского сада, и мы вместе, держась за руки, отправимся домой в этот холодный осенний день. Его отцовская рука будет согревать меня от холода, а горячие
Но вечер приближался, мои друзья и остальные дети в саду уже начинали расходиться по домам вместе со своими родителями, пока я покорно сидела на детском стульчике с моим именем «Эмилия Бройл». Я всматривалась в нарисованного на стульчике слоника в красной кепке, и мне казалось, что вечер должен был проходить иначе. Я мечтала быть такой же веселой сегодня, как этот слоник, играть и рассказывать истории о прошедшем дне своему папе. Я смотрела на белую входную дверь, с напряжением ожидая, когда она снова откроется. И вдруг…
– Лия! – позвал радостный мужской голос. – Добрый вечер, моя любимая девочка. Идем скорее домой.
Я взглянула, как моя подруга Лия бросилась в объятия к отцу, как он заботливо накинул на нее розовую курточку, обул белые сапожки, и они вместе скрылись за углом, оставив меня в пустой группе в полном одиночестве.
Я осталась сидеть на стульчике, чувствуя, как тишина вскрывает все мои мечты и ожидания. Мне было сложно смириться с тем, что сегодняшний вечер заканчивается без долгожданной встречи с отцом. Время тянулось, словно пряжа, медленно развязывая мои надежды и желания, оставляя лишь горьковатое чувство одиночества.
– Эмилия, где же твои родители? – усиливала мое напряжение воспитательница. – Тебе уже пора домой.
– Я не знаю, – тихо ответила я, чувствуя подкрадывающиеся слезы.
– Придется позвонить твоей маме, – с этими словами она скрылась в другой комнате.
Каждая минута, проведенная в ожидании, казалась вечностью. Эхо удаляющихся шагов Лии и ее папы все еще звучало в моей голове, вызывая прилив завистливых мыслей. В моем воображении рисовались сцены их вечерних бесед за чашкой теплого какао и мягкими улыбками, разделяемыми друг с другом. Я взглянула в окно, становясь возле него совсем маленькой и беспомощной, мечтая раствориться в отголосках чужого счастья.
Неожиданно дверь со скрипом открылась вновь, и я тут же поднялась с надеждой. На пороге стояла моя мама с легкой усталостью в глазах. Я бросилась к ней навстречу, чувствуя, как слезы освобождения и радости текут по щекам.
– Мама! – закричала я, радуясь тому, что моя темница в полном одиночестве завершилась.
– Иди быстро собирайся! – грубо произнесла мама, отталкивая меня от объятий. – Нам пора домой.
Ее слова резали мое детское сердце лезвием. Отвергнутая, я медленно побрела к своему шкафчику за вещами, пытаясь понять, что я сделала не так, за что мама наказала меня своим безразличием.
Собирая вещи, я боялась взглянуть на мамино лицо, не желая видеть там холод и отчуждение. Слезы, которые минутой раньше были слезами радости, теперь медленно превращались в горькие слезы обиды. Каждое мамино резкое движение было как удар, и я только могла гадать, что же случилось, чтобы заставить ее так ко мне относиться.
Внезапно в группе, где я провела столько долгих часов, стало невыносимо тесно. Я бросила последний взгляд на затухающие стены, где мои детские мечты так и остались заперты. С тяжелым сердцем я взяла свой рюкзачок и устремилась к двери. Мамина тень ложилась на порог, как страж, и это был тот самый барьер, который, мне казалось, я никогда больше не смогу пересечь.