Навстречу шло ОНО
Шрифт:
– Ладно, не шипи, – пробурчал водитель, улыбаясь.
***
– Здравствуйте, Григорий Вадимович, – расплылась медсестра в улыбке.
– Машенька, вы, как всегда само очарование. Что у нас? Больных много?
– Ужас! Погода! Люди ломаются, как спички! – произнесла медсестра, картинно закатив глазки – угольки на белоснежный лобик, смешно сморщив нос гармошкой.
– Вам бы стихи писать, поэтичная вы моя. А ты чего стоишь? – обратился ко мне. –
– Пусть он выйдет, – выдвинула я ультиматум, – ткнув пальцем, в сторону "любовничка".
Врач открыл рот.
– Мне он не мешает.
– А мне мешает, – прорычала я.
– Мужик, ну ты попал. Я думал у вас страсть, а у вас… ё-моё. Выходи, дверь не выломай, витязь.
– Сильный ушиб и только, но болеть будет долго, – с улыбкой сообщил врач, выписывая мазь и обезболивающие препараты.
Домой я возвращалась на такси. Врач – балагур, болтун, в общем нормальный мужик, а ОНО собралось меня домой провожать. Этого только не хватало. Пришлось в очередной раз проявить характер.
Угораздило же его на меня свалиться! Боров, настоящий боров, но добрый малый. Большой, неповоротливый, но добрый. Как я на него кричала! Другой, оказавшись на его месте, ушёл бы не извиняясь. В чём он виноват? Сплошной гололёд! Поскользнулся, упал, с любым может случиться. Но не каждый проявит терпение, благородство, доброту. Я повела себя, как настоящая хамка. Почему хамка? Я пострадавшая! Как будто пострадавшая не может оказаться хамкой! Хамка и есть, но ведь обидно и больно…
Глава 2
Лето. Чудный, очаровательный день. А солнце, а небо! Цветы! Деревья! Птицы! Хочется визжать от счастья, восторга! Выходной.
Что для женщины, может быть, прекрасней шопинга? Только шопинг! Накуплено всего, что душеньке угодно. Ничего не упущено! Через два дня уезжаю в отпуск.
В Майами я ещё не была. Париж манит, преследуя в мечтах, цветных сновидениях. Какая прелесть этот Париж, а Венеция?! Когда-нибудь побываю и там, а сейчас к сестре в Крым, в Ялту!
Хочу мороженое! Вот и приличное кафе. Столики в тени деревьев, спокойная музыка, людей не много.
– Будьте добры, – произношу, улыбаясь молоденькому официанту, – мне шарик клубничного, мангового, шоколадного, орехового мороженого и стакан персикового сока со льдом. Мороженое моя слабость. Могу питаться им на завтрак, обед и ужин. Ем не спеша, растягивая удовольствие, мысленно одеваю себя в обновки. Дохожу до белой юбки, лёгкой, как дыхание ветерка, цвета карамельной корочки блузки, туфель цвета топлёного молока, прикидывая в уме, что с чем, и как сочетается. Краем глаза наблюдаю за официантом. Он идет к соседнему столику с подносом, уставленным прохладительными
– А-а-а, – кричу не столько от неожиданности, сколько от ярости и бессилия. Официант от испуга роняет поднос на мою модную, шикарную стрижку. Пятящийся гигант, с широко раскрытым ртом и синими фарами глаз, не находит ничего умнее, как произнести:
– Простите, я не хотел, с каждым может случиться!
– Опять ты? – ору.
– Вы? – в ужасе произносит ОНО, так как это именно ОНО и никто другой. – Да, что же это такое? Простите, ради бога, – и, как при первой нашей встрече, пытается руками – мельницами стряхнуть с меня остатки воды, соков, коктейлей и льда.
– Исчезни! Откуда ты взялся на мою голову? Тебя ко мне, как магнитом тянет! Убийца!
Меня пытаются успокоить все: посетители, официант, директор кафе и ОНО. От дирекции, за нанесённый ущерб, получаю в подарок две коробки с фисташковым и клубнично-банановым мороженым. От него – бесконечные извинения. Ухожу не оглядываясь, проклиная в душе каждую с ним встречу.
Осень. Бабье лето, как последняя точка в эпилоге дней, наполненных теплом, светлыми, ясными рассветами, тёплыми ночами – баловницами. Время кружевных облаков, паутинок, желтеющей листвы. Златокудрая осень машет на прощание лёгким, батистовым платочком. Бесстыжий листопад наводит на раздумья. Заставляет грустить о прошедшем лете и осени, исчезающей в неизвестном далёко, о неминуемом приближении зимы. Тяжёлые, свинцовые тучи беременные дождями. Дожди бубнящие, нудные, переходящие в длительные, холодные, тоскливые осенние осадки.
Время писать философские стихи, стихи о любви, разлуке, встрече и снова о разлуке, но нет таланта. Как другие умудряются складно и красиво писать стихи? У меня по литературе всегда была самая высока оценка, а троечник Стёпка Пилинов стал поэтом-прозаиком. Я компьютерный гений. Компьютерную технику люблю и уважаю, это моё призвание. Здесь я, как птица в полёте: свободна, уверенна в себе, а стихи – стихи пусть пишут поэты…
И вновь зима. Она подкралась тихой поступью, по-кошачьи бесшумно. Зимняя сказка. Обожаю толстые, пузатые снежные сугробы, пушистые хлопья снега, мороз. Слякоть и гололёд ненавижу, портят белоснежно – серебристую лёгкость и загадочность зимнего фона. Да, и что тут любить? Как только об этом вспоминаю, сразу начинает ныть нижняя часть спины, как напоминание о неудачном столкновении со Снежным чудовищем.
Конец ознакомительного фрагмента.