Навстречу удаче

Уилкинс Джина

Бена передернуло от той непринужденности, с какой она прикоснулась к руке Блейка, от ее теплой улыбки. Черт возьми, а на негоона смотрит как на кровожадного убийцу!

Похоже, Блейка не очень-то удовлетворило объяснение Энди.

— Ты позволишь ему уйти просто так после того, как он солгал тебе — лгал всем нам?

— Я сказала, дальше я справлюсь сама, — уже тверже повторила Энди. — И я не говорила, что собираюсь что-либо позволять ему.

Бена едва не передернуло от кипящей ярости, прозвучавшей в голосе Энди. Ничего

хорошего ждать не приходится, понуро подумал он. Похоже, ему предстоит на коленях ползать, чтобы замолить свой грех, а это у него никогда не получалось.

Какое-то время Блейк испытующе всматривался в Энди, наконец, судя по всему, удовлетворился увиденным и кивнул.

— Хорошо. Как скажешь. Раз это твое дело, я остаюсь в стороне. Но если понадоблюсь, если этот тип будет к тебе приставать или что там еще, просто дай мне знать, лады?

— Или мне, — вставил Крошка. Было очевидно, что он более чем разочарован тем, что все закончилось миром.

Бен облегченно вздохнул. Счастье еще, что Энди не попросила своего дюжего защитника действовать до того, как задала свои вопросы. У него до сих пор свежа в памяти последняя «крошечная услуга», оказанная одной из матушкиных приятельниц. Он отправился извлекать взбунтовавшегося подростка из бара, в котором собирались рокеры, и тем не понравилось вмешательство в их дела. Слава Богу, удалось выбраться из бара со всеми зубами. Несколько недель после этого Бен выглядел так, словно столкнулся с самосвалом. Портить себе внешность еще раз ему вовсе не хотелось, а Крошка, судя по всему, был способен один причинить столько же ущерба, сколько три рокера нормального размера.

Энди наградила Крошку такой же яркой и проникновенной улыбкой, какой удостаивала детвору, толпившуюся вокруг нее, когда перевоплощалась в клоуна.

— Спасибо, Крошка. Очень мило, что ты вызвался помочь, но теперь все в порядке. Можешь возвращаться на работу.

Мило? Бен изумленно увидел, как великан, густо покраснев под косматой бородой, пробормотал что-то невнятное и покорно удалился, бросив последний зловещий взгляд на Бена. Блейк последовал за ним, но и он одарил Бена на прощание долгим многозначительным взглядом.

Бен провел языком по своим красивым ровным зубам, мысленно поздравляя себя с тем, что их снова удалось уберечь. Затем он повернулся к Энди.

— Где мы можем поговорить?

— Нигде, — глухо откликнулась она. Улыбка, которой она проводила Крошку, исчезла бесследно — Прощай, Бен. Передай моим родственникам, что у меня все прекрасно и я позвоню им, когда буду к этому готова. Еслипосле этого вообще когда-либо захочу говорить с ними!

— Ну что ты, Энди, они же беспокоились о тебе. Войди в их положение. И почему ты продолжаешь сердиться на меня? Ведь не можешь же ты винить меня за поведение своих родственников, правда?

— Винить тебя? — недоверчиво переспросила Энди. — Кто сказал, что я на тебя сержусь?

Вся сжавшись, она шагнула к нему, впиваясь в него разгневанным взглядом. На какое-то мгновение Бену показалось, что она собирается ударить его. У Энди

Макбрайд тот еще характер, это он успел выяснить за прошедшие три дня. Даже сейчас, когда ему больше всего хотелось найти какой-то путь к примирению, его смущала мысль, не все ли ее чувства столь же изменчивы.

— Позволь сказать тебе, почему я на тебя не сержусь, Бен Шерман… э… Бенджамин Лак, так как ты, судя по всему, слишком туп, чтобы понять это.

Вздрогнув, Бен открыл было рот для протеста, но Энди опередила его.

— Ты лгал мне с самых первых слов, которые произнес, — процедила она сквозь зубы. — Без всяких причин ты орал на мою соседку. Ты шпионил за мной. Ты унизил меня перед моими товарищами. И, возможно, из-за тебя я лишусь любимой работы, потому что Паркер уж точно уволит меня, когда узнает, что ты использовал его и парк, чтобы подобраться ко мне. Вот почемуя сердита на тебя. И вот почему я не хочу больше тебя видеть!

В гневе Энди являла собой великолепное зрелище. И, следует признать, она имела все основания злиться на него. Все сказанное ею — правда. За одним исключением.

— Работу ты не потеряешь, — заверил ее Бен. — Я переслал свои записи другу, издающему журнал. Он заинтересовался мыслью написать в следующем номере про луна-парк. Он пришлет сюда настоящего журналиста, чтобы уточнить некоторые подробности, и фотографа. Паркер будет в восторге. Ему даже не обязательно знать, зачем я приезжал сюда.

— Хорошо, — без всякого воодушевления произнесла Энди. — По крайней мере от этого унижения я избавлена. А теперь извини — у меня дела. Прощай.

— Это не прощание, Энди.

Энди не стала спорить. Просто демонстративно повернулась к нему спиной и пошла прочь.

Бен не решился преследовать ее. Ей нужно время остыть.

Сегодня не последний день.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Ты нашел ее, Бенджи?

— Я ее нашел, — во вторник утром ответил матери по телефону Бен. — И не зови меня Бенджи. — После многолетней бесплодной борьбы с ненавистным именем он протестовал уже автоматически.

— С ней все в порядке?

— У нее все замечательно. Она здесь счастлива. Передай ее родственникам, что у них нет никаких причин беспокоиться о ней.

Он выложил все это твердым тоном, не желая распространяться о своих предчувствиях, подсказывавших ему, что Энди оказалась каким-то образом замешана во что-то опасное, что-то, имеющее отношение к ее соседке-экстрасенсше.

— О, — судя по голосу, Джесси успокоилась не до конца. — А что там насчет этой загадочной личности со сверхъестественными способностями, по поводу которой была так озабочена Мейбл?

— Безобидная пожилая женщина, зарабатывающая на жизнь предсказаниями того, что люди хотят от нее услышать, — ответил Бен, надеясь, что это правда.

— Слава Богу. Наверное, Мейбл превратно истолковала какие-то намеки в письмах Энди.

— Наверное.

— Значит, Энди до сих пор считает, что ты пишешь статью для журнала?