Навстречу завтрашнему дню
Шрифт:
Николь оперлась своим красивым стройным бедром о стол диджея, опрокинув фотографию Сидни.
— Конечно, не следовало. Послушать тебя со стороны, так можно подумать, будто наша дружба в прошлом, так что обращайся со мной получше. — Она скрестила руки на своей роскошной груди и испытующе посмотрела на подругу. — Видишь ли, я умираю от любопытства. Когда же ты сдашься и расскажешь мне?
— Что расскажу? — с невинным видом спросила Кили и тут же обнаружила нитку на манжете, потребовавшую от нее пристального внимания.
— Скажи мне, почему
— У тебя новые серьги?
— Не смей даже пытаться сбить меня с мысли и переменить тему разговора, Кили Престон, — предупредила Николь. — Я хочу знать, что с тобой там произошло такого, отчего ты стала еще хуже, чем была. Хотя, Бог свидетель, и раньше тоже было достаточно скверно. Расскажи мне. Я не уйду из этой комнаты до тех пор, пока ты мне все не расскажешь, да и тебя не выпущу.
— Кто навел тебя на мысль, что я стала еще хуже? — сердито спросила Кили.
— Сама вижу. Тебе явно необходим охранник, который не даст тебе закрыться в раковине, словно какому-нибудь моллюску. Что происходит?
Сделав несколько шагов к своему столу, Кили плюхнулась на скрипучий стул, опустила голову на потрескавшуюся искусственную кожу и закрыла глаза — ее постоянно мучила головная боль.
— Ты знаешь, что происходит, Николь. Ты же сама замечала, что я впадаю в такое состояние каждый раз, когда что-то делаю для ПРНС.
— Да, но на этот раз ты одержала большую победу и должна была бы радоваться, а не чувствовать себя несчастной. И не отрицай, что чувствуешь себя несчастной, я лучше знаю. Гамлет рядом с тобой выглядел бы комедиантом.
Кили улыбнулась, но попытка Николь рассмешить ее не увенчалась успехом.
— Я счастлива нашей победой, но просто устала.
— Сделай еще одну попытку.
— Мне сейчас не хочется находиться среди людей, вот и все.
Я встретила мужчину, замечательного мужчину. Он целовал меня, прикасался ко мне, как никто никогда прежде. Кажется, я влюбилась. Что же мне делать? Интересно, какой была бы реакция Николь, если бы Кили произнесла вслух то, что думала?
— Так не годится, Кили. Тебе необходимо быть среди людей. Давай пойдем с нами на этот прием сегодня вечером. Мы не останемся надолго, обещаю. Как только скажешь, что пора уходить, так сразу и уйдем.
— Не хочу.
— Но тебе это необходимо, черт побери! — с раздражением бросила Николь. — Принарядиться, выпить бокал-другой, потанцевать. Жить, Кили! — Она соскочила со стола и уперлась в бедра кулаками. — Если ты с нами не пойдешь, то мне придется выносить Чарлза одной. Ты же не пожелаешь мне такого, не правда ли?
На этот раз Кили рассмеялась.
— Почему ты не даешь этому парню покоя? Я знаю, ты просто с ума по нему сходишь, только не хочешь в этом признаться. Ладно, ладно. — Она подняла руки, чтобы остановить поток возражений со стороны Николь. — Ладно,
— По правде говоря, он такой же зануда, как Чарлз. Но если я могу это вынести, то и ты сможешь. Главное — ты будешь в общественном месте, а не сидеть дома, словно забившись в нору, и окажешься в обществе других людей, а не один на один с собой. Пойдем.
— Где это и что это? — сдаваясь, спросила Кили.
— В «Марриотте». Официальный прием. Что-то связанное с Лигой искусств. Чарлз будет представлять там телестанцию, так как она транслировала объявления лиги. Мы заедем за тобой в восемь.
— Не знаю, Николь, — колебалась Кили.
— В восемь часов, — решительно заявила Николь. — И ради бога, сделай что-нибудь с волосами. Просто ненавижу, когда они так гладко зачесаны назад. Ты похожа на Джен Эйр.
— У тебя сегодня утром какой-то литературный настрой. Сначала Гамлет, теперь Джен Эйр. Ты хоть читала то или другое?
Николь добродушно рассмеялась, направляясь к двери.
— Боже упаси, нет. Я читаю только порнуху. Она помогает мне поддерживать форму. — Николь шаловливо подмигнула, и дверь за ней закрылась. До Кили издалека донеслось: — В восемь часов.
Восемь часов. Будет ли она в состоянии к этому времени выйти в свет? Она сомневалась в этом. Во всяком случае, такое желание у нее не возникало. Она ошибочно считала, что, как только уедет из Вашингтона и вернется к работе, воспоминания о Даксе вскоре поблекнут, и она забудет все, что произошло. Но ее надежда не сбылась. Чем дольше она пребывала вдали от него, тем чаще думала о нем. Каждую минуту она размышляла о том, что он делает, с кем он, что на нем надето, что он чувствует и думает ли о ней.
Так не должно быть. Просто безумие вынашивать неисполнимые мечты, но она ничего не могла с собой поделать. Она часто смотрела на телефон, желая, чтобы он позвонил. В каком-то самом тайном уголке души теплилась надежда, что он позвонит. В конце концов, ее не оказалось в самолете на том рейсе, где она должна была находиться. Неужели его ничуть не беспокоит, что случилось с ней? Конечно, если он уже несколько дней в Новом Орлеане, он мог слышать ее по радио и, по крайней мере, знает, что она жива.
Отсутствие интереса с его стороны, очевидно, отражало его отношение к их вашингтонской интерлюдии. А это было именно интерлюдией, эпизодом, принесшим ему разочарование, Кили в этом не сомневалась, поскольку она не отдалась ему. Даксу Деверексу нет необходимости попусту тратить время, волочась за такой женщиной, как она, поскольку найдется немало желающих удовлетворить его.
Николь права: Кили оказалась в тупике и теперь должна развернуться и идти в противоположном направлении или продолжать биться о стену. Сегодня она предпримет попытку вернуться в реальный мир. Посмотрев на часы, она обнаружила, что ей пора на встречу со спонсором, а она даже не прочитала повестку дня.