Навстречу завтрашнему дню
Шрифт:
— Спокойной ночи.
Повесив трубку, она тяжело вздохнула. Она почти слышала, как Николь кричит на нее: «Ты что, совсем с ума сошла?!»
Они постоянно ссорились из-за участия Кили в ПРНС, но это не шло ни в какое сравнение с их стычками по поводу личной жизни Кили или, точнее говоря, по поводу полного ее отсутствия.
Николь любила мужчин, и они любили ее. Она пользовалась ими так же небрежно, как большинство пользуется коробочкой «клинекса», — просто ежедневно использовала и выбрасывала. Но пока была с мужчиной, любила его безгранично. Ее мужчины отличались разнообразием форм, размеров и происхождения.
Каким образом Кили умудрялась сохранять верность мужу в течение двенадцати лет, было выше разумения Николь.
— Боже мой, Кили, прожить двенадцать лет с одним мужчиной было бы достаточно ужасно, но прожить двенадцать лет с одними лишь нежными воспоминаниями глупо до идиотизма.
— Он не просто «один мужчина», он мой муж, — терпеливо объясняла Кили.
— Если этот твой муж однажды вернется домой, в чем я сильно сомневаюсь, неужели ты думаешь, что вам удастся начать с того места, где вы остановились? Брось, Кили. Ты слишком для этого умна. И ради бога, не рассказывай мне, через что ему довелось пройти. Он уже не будет тем самым человеком, которого ты помнишь, да и ты, подруга, уже не та розовощекая девица, возглавлявшая группу поддержки.
— Спасибо, — сухо бросила Кили.
— Это не насмешка, а комплимент. Ты женщина, Кили, и тебе необходимы мужчины или, если это не соответствует твоим устаревшим моральным принципам, мужчина. Могу дать тебе взаймы одного из своих.
Несмотря на свою досаду, Кили не могла удержаться от смеха.
— Нет, благодарю. Не знаю ни одного из твоих, которым мне захотелось бы воспользоваться. Разве что, может быть, Чарлз. — Кили искоса бросила испытующий взгляд на подругу.
— Он? Но он не принадлежит к числу «моих мужчин».
— Нет?
— Нет!
— Он влюблен в тебя, Николь.
— Влюблен?! Да он даже никогда не пытался затащить меня в постель. Единственное, что он хочет, — это раздражать меня до безумия, что ему прекрасно удается.
— Он не стремится выполнять все твои прихоти, вот о чем ты говоришь.
— Мы обсуждаем не меня и Чарлза, — решительно заявила она. — Мы говорим о тебе и мужчине.
— Хорошо, — с драматическим видом произнесла Кили, положив руки на бедра и глядя в лицо Николь. — Предположим, я встречу мужчину. Как ты думаешь, придется ли ему по вкусу водить меня в кино и рестораны, ничего не получая взамен?
— Нет. Ты привлекательная, умная и сексуальная — он непременно захочет с тобой переспать, и как можно скорее.
— Вот именно. А я не могу сделать это, Николь, потому что я замужем за другим. Так что конец романа. Конец дружбы. Я оказываюсь там, с чего начала.
— Не обязательно. Ты можешь переспать с ним. Ты можешь даже влюбиться, раз уж придаешь этому такое значение. Ты можешь найти способ, чтобы Марка объявили…
— Не говори так, Николь. — Предостерегающие нотки в тоне Кили прекратили спор.
Николь в раскаянии опустила голову и принялась рассматривать свои наманикюренные ногти. Наконец, подняла глаза на Кили и улыбнулась раскаивающейся улыбкой.
— Извини, я слишком далеко зашла. — Она подошла, нежно обняла подругу и поцеловала в щеку. — Я ворчу на тебя только потому, что люблю тебя.
— Знаю, что любишь. Я тоже люблю тебя. Но мы никогда не сойдемся во мнениях на этот предмет, так что давай поговорим
— Ладно, — уступила Николь, но затем пробормотала: — Я все-таки считаю, что, если бы ты как следует повалялась в сене хоть с захудалым жеребцом, это принесло бы тебе большую пользу.
Если бы Николь узнала, что Кили ответила отказом на приглашение выпить кофе с Даксом Деверексом, одним из самых завидных холостяков страны, она, без сомнения, просто задушила бы ее.
Этому не суждено состояться. А жаль, подумала она, зажигая дневной свет в ванной. Горячий душ — это именно то, что ей сейчас нужно для того, чтобы ослабить напряжение всех мускулов. Затем она свернется калачиком в постели и станет просматривать записи своей завтрашней речи.
Вода в душе была чуть теплой, но этого оказалось достаточно, и она почувствовала себя значительно лучше, когда вышла из ванной, обмотав вымытые волосы полотенцем и натянув свой толстый махровый халат. Голубое гостиничное полотенце совершенно не сочеталось с ее желтым махровым халатом. Но какая разница?
Она как раз включала лампу на ночном столике рядом с уже разобранной постелью, когда раздался тихий стук в дверь. С осторожностью, присущей женщинам, привыкшим жить в одиночестве, она с опаской приблизилась к двери и проверила, закрыта ли она.
— Да? — тихо спросила она.
— Обслуживание номеров.
Она прислонилась к двери и прижалась лбом к ее холодной поверхности. Тщетно пыталась она унять охватившее ее сердцебиение. Открыла было рот, чтобы заговорить, но, обнаружив, что во рту пересохло, тяжело сглотнула.
— Вы что, с ума сошли? — кое-как хриплым голосом удалось проскрежетать ей.
— Возможно, — согласился Дакс. — Это один из глупейших поступков, которые мне доводилось совершать в последнее время, но… — Она представила себе, как он пожимает плечами. — Можно войти?
— Нет!
— Кили, ваша репутация, не говоря уж о моей репутации и о моей кампании, пойдет прахом, если кто-нибудь пройдет по коридору и увидит меня у вашей двери. Все равно как если бы Карл Бернстайн и Боб Вудворд [1] нашли меня здесь. Так что, пожалуйста, откройте дверь, пока не случилось ничего столь ужасного. У меня кое-что для вас есть.
1
Карл Бернстайн и Боб Вудворд — журналисты газеты «Вашингтон пост», которые на свой страх и риск расследовали дело о нелегальном прослушивании разговоров предвыборного штаба Демократической партии США, так называемое Уотергейтское дело, приведшее к отставке президента Никсона.
Интуиция подсказывала ей, что он не уйдет до тех пор, пока не увидит ее, и она открыла дверь. На пороге с подносом в руках стоял Дакс. На нем была повседневная рубашка и джинсы, на голове — шапочка коридорного. Она засмеялась и, ослабев, прислонилась к косяку.
— Что вы здесь делаете?
— Живу, — ответил он и, проскользнув мимо нее, поставил поднос на маленький круглый столик.
— Вы здесь живете?
— Да, наверху. На последнем этаже. Холостяку невыгодно содержать дом здесь. Чертовски дорого. Так что я зарезервировал апартаменты тут.