Навстречу. Часть 1.
Шрифт:
– много покупателей?
– конечно, особенно в сезон покупают. Месяц назад пара фанатов, оделись с ног до головы, на супер тусовку, больше пяти миллионов оставили.
– Девушка не берите в голову, у вас завидная фигура, зачем же прятаться, примерьте вот эти брючки и маечку, хоть сегодня вечером сможете одеть.
Майка - не подумаешь что кожаная, растягивается будто трикотажная, с брючками совпала словно целое, бельё действительно показалось бы лишним. 'Прокладки достаточно', шепнула продавщица. Курточка и перчатки к ней, а к строгому сарафану, длинные, жутко узкие но строго по руке. Ей прочитали целую лекцию как одевать, как носить, как снимать, где
Бельё оплатила сама, а за остальное рассчитался Алексей. Скидку дали хорошую, но сумма превосходила потраченную ею на одежду за всю взрослую жизнь.
– Давай к маме забежим, она по делам ушла до вечера, перемеришь обновки, а то вдруг не подойдёт, поменяем.
– Теперь это так называется?
– не понял?
– Ну сам напросился) )
Он уточнил не вернётся ли мама пораньше, а Валентина со свёртками уединилась в комнате.
– Можно, заходи.
– а где обновки?
Она задёрнула занавеску, отошла от окна и скинула свой лёгкий сарафанчик. Резное, кружевное, телесного цвета бельё. Покружилась рассматривая себя в зеркало.
Вступила в сапог, потянула голенище, предложила застегнуть. Алексей помог и проследил линию бедра и выше, одел и застегнул второй, распрямился ведя руками по бедрам и утонул в голубых глазах под невесть откуда появившейся шляпой. Ну очень высокие каблуки). Целое действо с упаковыванием каждого пальчика. Неуловимым движением накинула на плечи сарафан. (Прямо стриптиз наоборот ) Застегнула молнию но не до конца лишь подхватив грудь в изящном вырезе.
– Предупреждать надо, )
– не нравится?
– очень нравится, неужели можно и на улицу выйти?
– с тобой ? ДА!
– нет, я сейчас ходить не способен, да и в одежде мне неуютно и не комфортно.
Шагнула к нему, быстрым движением расстегнула шорты выпуская на волю. Щёлкнула чем то под платьем и отбросила в сторону. Он повернулся вслед и остался без рубашки. Длинные ноги обвили торс, царапнув длиннющими каблуками, тонкие руки привлекли к груди и утопили среди восхитительных запахов прелестных полушарий.
– Волшебница!
– вместе колдуем!
Страстные губы пресекли разговор. Шляпа куда то укатилась, молния расстегнулась и мягкие крылья опахнули их. Вынырнув из долгого поцелуя он осознал себя стоя с девушкой в объятьях. Каким то немыслимым образом Валентина зависла на нём, не осознавая, его руки скользнули по коже сапог и подхватили упругие ягодицы самого приятного размера. Губы слились вновь, волна сближения захлестнула их. Одежда не сковывала её движений и казалась ему продолжением пленительного тела. Розовые соски взошли над тонкими кружевами. Платье поднимало их над полом, тонкая кожа и швы проходя по волоскам его ног воспламеняли. Узкие ладошки то летали по спине, то оказывались далеко внизу, тонкие душистые пальцы скользили по лицу и исчезали в волосах, одновременно и неутомимо. Его пальцы держали и ласкали, он тянулся к ней всем телом, момента соединения они не заметили.
Выйдя из маленькой ванной в одном полотенце он застал Валентину за сборами на стол. Самовар пыхтел, тонкие светлые лайковые брюки не скрывали женственных линий, маечка сливалась с телом ,подчёркивая нежные округлости . Взглянув на часы парень быстро оделся и плюхнулся
– не ужели нельзя хоть сейчас поскромнее одеться?
– сам же предложил обновки примерить, нормальный прикид летнего вечера
– он задрожал, но умерил пыл под звуки звонка, мама пришла.
– Спасибо дети, оживили хату, сказала мама открывая своим ключом и избавила Алексея от мучительных усилий не расставаться с подушкой.
– Тетя Галя садитесь чаёвничать с дороги.
– Спасибо дочка, вижу ты тут уже разобралась.
Гостья смущённо улыбнулась уловив скрытый подтекст. И они посидели втроём, наслаждаясь домашним уютом и атмосферой после бурных событий. Окончательно придя в себя молодые заторопились, там же юная сестра одна, без присмотра? Надевая туфли и перчатки под пару курточке. Валентина почти ужаснулась на сколько облегчила кредитку Алексея, но было здорово и эти мысли мгновенно исчезли в предвкушении новых удовольствий.
Выехав из города они свернули в первый же заброшенный сад, сложили сиденья и набросились друг на друга , хотяхотя ЭТО уже другая история.
А девушка пьяна
Уже который день,
По уши влюблена
В чужие прелести.
Зеленая волна
Накрыла ее тень,
Размыла поцелуй,
Что помнят челюсти.
Кого-то ждет вокзал,
Кого-то ждут домой.
Ее никто не ждет,
Не хочет ее тела.
Ей проще не сказать,
Ей проще быть немой,
Когда она придет.
А девушка созрела,
Земфира. Девушка созрела.
Настя предоставленная сама себе, добралась до чемодана всерьёз. Прозрачный костюмчик она давно воспринимала второй кожей и не хотела с ним расставаться с грустью думая что с окончанием каникул такого счастья ей надолго не видать. Нашлись в чемодане и прозрачные перчатки без перепонок, вместе с маской отделившие ее от окружающего мира. Флэшка в фотоаппарате быстро заполнялась и пришлось перекинуть из мобилки. Следом пришла пора чёрного костюма, он хоть и растягивался неплохо и скользила резина по смазке хорошо, но дополнительный слой заметно увеличивал давление , сильнее чем вода в глубине. С трудом дотянув костюм до пояса Настя осознала зачем ей это понадобилось и даже не пыталась сдержаться. Ощущая надвигающуюся волну она разогнулась, продолжая врастать в новый слой сжимающей резины и потянула молнию на спине запечатывая себя в волне возбуждения. Ноги не выдержали и подломились, падение на кровать вызвало сдвиг оболочек относительно друг друга и новая волна наслаждения накрыла её.
Минут десять Настя не могла продышаться и каждое движение вызывало волны возбуждения, юное тело оказавшееся в плену резины и страсти не успокаивалось, а голова отключилась напрочь. Плотно схваченная тонкими плёнками она не могла исторгнуть из себя даже пот и всё медленно сочилось нехотя расползаясь и впитываясь. Встать, а тем более раздеться не было ни сил ни желания. В полуотключке она одела маску, натянула перепончатые перчатки, завершая облачение и попыталась сесть. Внутренний костюм прилип к телу и разбух от её выделений ещё больше усиливая давление, а внешний скользил по смазке сжимаясь в одних местах и натягиваясь на других. Сердце бешено колотилось в горле, судорожное дыхание не спасало, подобно мышке с вживлённым в центр удовольствий электродом исследовательница не хотела сдаваться и то прижимала маску к лицу, в конец перекрывая дыхание, то подгоняя волны возбуждения перепончатыми руками.