Найдена
Шрифт:
Старуха укоризненно покачала головой. Отлупила бы своевольную девчонку, но нельзя. Не положено. Это потом, узнав о случившемся, наставники собьют с зазнайки всю спесь. Поучать княжну – их дело, а ее, старушечье, приглядывать, чтоб была цела да здорова….
Ее раздумья оборвал хриплый голос убийцы.
– Подожди, дочь Владимира, – попросил он.
Невольно нянька схватила Предславу за руку и притянула к себе, но та вырвалась и обернулась:
– Чего тебе?
Убийца склонил голову:
– Я не забуду твоей услуги и когда-нибудь отдам долг. Запомни мои слова,
1
Дождь. Опять дождь…
– Какое у вас дело к боярину?
Я обернулась на голос. Высокий дружинник стоял в воротах терема.
– Слышали, будто боярин звал сказителей на праздник урожая, песни петь, – тихо ответил Старик. – Вот и пришли, аж из самой Ладоги…
– Сказители? И она? – Воин презрительно оглядел мой драный охабень [3] .
3
Старинная славянская одежда наподобие кафтана с четырехугольным отложным воротником и длинными рукавами
– Еще какая! А плясунья – залюбуешься, – принялся расхваливать мои достоинства Старик. – Хочешь поглядеть?
Он скинул с плеча сумку и вытянул из нее гусли.
– Ты что творишь?! – зашипела я. – Не буду плясать!
– Тихо! – полушепотом ответил Старик. – Не ворчи. Жрать хочешь – пляши!
Я огляделась. На боярском дворе толкалось несколько холопов, дружинники и какие-то пришлые воины. Пришлые сидели в дальнем углу двора, негромко переговаривались и не обращали на нас никакого внимания. Они походили на северных викингов – урман. После того как Эйрик Норвежец разграбил и сжег Ладогу, я стала побаиваться урман. А раньше не боялась…
– Эй! Эй! Погоди. Боярин все равно в отъезде… – попытался было остановить Старика дружинник, но тот коснулся пальцами тонких струн и запел сказ о походе Вещего Олега на Царьград. В нем говорилось о том, как хитрый Олег поставил свои ладьи на колеса и поехал по суше, словно по морю. Мне сказ не нравился, но дружинников, как и пришлых воинов, он мог расшевелить на пару медяков.
Я на глаз прикинула глубину луж на дворе и вздохнула. Их не обойти, а значит, завтра снова буду хлюпать носом. В осенние холода нет ничего хуже промокших ног…
– Подержи-ка! – Мой охабень лег на руки опешившего дружинника.
Он попятился. Не часто на Руси увидишь девку в понёве [4] до колена и рубахе с мужским воротом. Зато мне так было сподручнее плясать и зевак собиралось куда больше. А ведь давно известно: с миру по нитке, голому – рубашка.
– Ишь ты! – хохотнул кто-то из челяди Мотива. – Поглядите-ка на девку!
Я крутнулась на пятках, столкнулась взглядом с коренастым конопатыми парнем, заметила его округлившийся рот, улыбнулась и начала…
4
Женская славянская одежда. Внешне напоминает запашную
Мое тело превратилось в надутые паруса Олеговых ладей. Оно изгибалось и трепетало на ветру, неся грозные корабли к вражьим стенам. Потом паруса хлопнули, обвисли – и началась битва. Мои руки возносились вверх и падали, будто разящие клинки, а ноги притопывали в такт шагам огромного войска. А когда казалось, что я сама разорвусь на тысячи сверкающих осколков, отворились царьградские ворота, и оттуда с поклонами вышли знатные мужи города. Битва кончилась… Гордый Олег с победой возвращался домой. За ним шла его могучая дружина. Все ликовало, и только несчастные, одетые в черное женщины горько плакали над телами павших в этой кровавой сече.
Гусли затихли. Старик оторвал взгляд от струн. «Еще сможешь?» – безмолвно спрашивали его глаза. Я отрицательно покачала головой. Поняв, что представление окончено, зеваки поползли по домам к теплым печам и сытному ужину.
– Красиво рассказываешь, старик, – неожиданно раздался за моей спиной негромкий голос. – А твоя дочь хорошо танцует.
Незнакомец ошибался. Старик был всего лишь моим воспитателем и другом. Мы вместе бродили по дорогам и пели песни, но даже не знали настоящих имен друг друга. Я с малолетства звала его Стариком, а он меня – Найденой. Потому что нашел совсем маленькой в глухом лесу, на развилке трех дорог…
– Благодарю, воин, – сказал он и протянул руку. В раскрытую ладонь легла большая золотая монета.
Я покосилась на нежданного благодетеля. Им оказался один из тех пришлых воинов, что сидели в углу двора.
– Откуда ты знаешь эту древнюю историю? – поинтересовался он. Говор у незнакомца был странный, но не урманский и не варяжский. – Ты слышал ее от своего отца или деда?
Я разглядывала одежду незнакомца. Его кожаные, сшитые на северный лад штаны подвязывались тесемками на поясе, из-под короткой рубахи торчали ножны, а на плече ткань морщилась под тяжестью мечевого ремня. Наемник…
– Я знаю много таких историй, воин, – ответил Старик.
Незнакомец поморщился:
– Горясер.
– Я знаю много таких историй, Горясер, – тут же поправился Старик.
– Ты не откажешься рассказать их моим воинам? Нас ожидает долгий путь, а твои сказы сделают его вдвое короче.
Мне надоело слушать. И стало холодно. Дружинник с моим охабнем в руках переминался у крыльца. Я подошла к нему:
– Дай!
Парень отодвинулся. Мои пальцы скользнули по ткани и схватили пустоту.
– Дай, говорю!
Дружинник убрал охабень за спину:
– Возьми.
Его пятерня по-хозяйски легла на мое плечо. Я оглянулась на Старика. Тот еще разговаривал с наемником. Пальцы дружинника скользнули в вырез моей рубахи.
– Пошел прочь! – Я оттолкнула его руку.
– Ах ты, стерва! – Он размахнулся. Я отскочила, споткнулась и рухнула в лужу. Капли вонючей грязи потекли по лицу.
– Сучка, – повторил дружинник. – Чего ерепенишься? Голыми коленками вертеть не лень, а честному воину удовольствие доставить неохота? – Он был настроен весьма решительно.