Найдена

Григорьева Ольга

– Тебя как звать? – обернулась я к испуганной бабе.

– Клавдия.

Чудное имя.

– Тот человек с пристани… Раб… Он умер?

Клавдия улыбнулась:

– Нет, что ты! Живой. А ты думала, помер?

– Да… – Мой голос был тихим-тихим. Даже дрожал. – Я так испугалась. Это было ужасно!

Я спрятала лицо в ладони и сквозь пальцы покосилась на Клавдию. Та участливо покачала головой:

– Бедняжка. Не мудрено, что… – Она осеклась. Видно, хотела добавить: «Ругаешься, как мужик»,

но вовремя одумалась.

– Я устала, – пожаловалась я. – Хочу спать.

– Спи, – обрадовалась Клавдия. – Вечер уже. Завтра трудный день. .

– Почему?

Служанка прикусила губу:

– Коснятин не велел тебя тревожить.

– Куда уж больше тревожиться, – вздохнула я. – Теперь за думами и не засну.

Она растерялась. Покрутила головой, помялась и наконец шепнула:

– Завтра будем тебя готовить к венчанию.

Значит, завтра…

Я легла на лавку и закрыла глаза. Нужно найти Горясера и выбираться отсюда. Но где он? Коснятин приказал посадить его отдельно от других, в прирубок. Я не помнила на дворе посадника никакого прирубка.

Клавдия зашуршала чем-то в углу, потом тяжело заскрипела лавка.

Легла? Хорошо, пусть заснет. Легче будет сбежать. Но где искать Горясера? Я еще раз попыталась вспомнить двор посадника. Постройки для слуг, конюшня, хлев, маленькая, прилепившаяся к дому клеть… Она! Горясер там! Но как быть с кандалами? Вряд ли у меня хватит сил с ними справиться. И с цепью, крепящей пленника к стене или вбитому в землю колу. Тут не обойдешься без особых кузнечных инструментов… Кузнец… Лютич!

Клавдия ровно засопела во сне. Пора.

Я встала, бесшумно скользнула к двери и накинула зипун. На дворе темно, выберусь…

Ворота были открыты. Из окна горницы пробивался слабый свет. Коснятин готовился к свадьбе.

Я вышла на улицу и припустила бегом. По скрипучим мостовым, во двор Лютича, на дубовое крыльцо..

– Ты куда? – Слуга Шрамоносца заступил мне путь.

– Зови хозяина. Скажи, что пришли от Горясера.

– Вот еще, – пробормотал он.

– Зови!

Парень лениво переступил с ноги на ногу. Мне некогда было уговаривать. Я просто размахнулась и врезала кулаком нерасторопному дурню под ребра:

– Зови!

Он охнул и исчез в темноте сеней. Побежал жаловаться.

Я прислонилась спиной к стене. Она показалась теплой, почти живой. Шероховатый срез, словно шершавый собачий язык, коснулся моих пальцев.

«Все будет хорошо, – прошептала я. – Не отступать и не бояться…»

– Ты, что ли, от Горясера? – послышался из темноты сеней хриплый голос Лютича.

Я оторвалась от стены. Свет факела плеснул на мое лицо.

– Ты?! – Глаза Шрамоносца стали круглыми от изумления.

А он постарел… В сказке-то

был вечен, а в жизни появились и седина на висках, и морщины под глазами… Сказки часто лгут.

– Собирайся, Лютич. Пойдешь со мной.

Почему я вдруг стала ему приказывать? Не знаю… Просто почувствовала, что имею на это право и, главное, силу. Я не боялась ни кузнеца Лютича, ни вечного колдуна Шрамоносца. А он вдруг согнулся и сморщился, словно жухлый лист.

– Нет, – прошептал, – не пойду.

Я усмехнулась. Ясно… Лютич еще до моего прихода знал, что Горясер в плену! Сидел в своей норе, словно старая крыса, и ждал его смерти. В сказании он сам сотворил человека-меч. Сотворил и испугался собственного труда. Вот теперь и маялся: хотел убить, а не мог. Трудно уничтожить свое лучшее творение…

– Тогда научи меня, как перепилить кандалы. Дай какой-нибудь топор, отмычку или… – Я вспомнила про его давний подарок, который чуть не сгубил Горясера. – Или тот огненный шар.

– Это был не шар. – Лютич согнулся еще больше и вдруг показался старым-старым. – Это был огонь из небесной кузницы Сварога. Если он не убил, ничто не убьет…

– Ты трус, кузнец. – Я не выбирала слова. Они лились сами, обвиняющие и жестокие. – Дай мне, что прошу, и убирайся из его жизни.

– Если небесный огонь не убил, ничто не убьет, – бессмысленно повторил Лютич.

Факел поник в его руке, глаза стали прозрачными, а кожа тонкой и дряхлой. Только теперь я почуяла исходящий от его тела запах тления. Труп… Вечный, гниющий заживо страдалец…

– Где?! – выкрикнула я.

На миг он перестал шевелить губами.

– Там. – Рука с факелом указала в темноту сеней. – На полках. Бери что хочешь. Теперь все равно. Я бессилен. Бессилен…

Старый болван!

Я выхватила из его руки факел и подскочила к полкам. Они лепились по стене длинными стройными рядами, и на каждой блестели железными гранями диковинные вещицы. Господи, я даже не знаю, что искать!

Сбрасывая инструменты на пол, я зашарила по полкам. С грохотом падали топоры, какие-то зазубренные молоты, пилы и зубила…

Дзиньк…

Словно: «Возьми!»

Я нагнулась. На полу у моих ног блестела похожая на нож пилка. Я подняла ее и потерла о край полки. Осталась глубокая борозда. Под руку попался топор. Лезвие о лезвие… Полетели искры. На острой грани топора остался след. Я сунула пилку в платок и вышла из избы.

Свежий воздух помог мне отдышаться. Раньше я не замечала, как дурно пахнет в доме кузнеца….

– Не надо! Ты погубишь себя! – На крыльцо за мной следом выбежал Лютич.

Глупец. Он так и не понял, что я всего лишь половинка Горясера. Мы должны быть вместе. Только тогда наступит покой и равновесие.