Найдёныш (1-5 книги)
Шрифт:
– За Дранкона! – Офицеры подняли бокалы и дружно выпили за слегка поклонившегося сержанта.
Ожидание слегка затянулось, но скоро на плацу появилась группа людей – человек двадцать, выйдя из ворот, охраняемых сторожевыми вышками. Офицеры со всей военной базы, за исключением тех, что должны были находиться на службе.
Они подошли к столу, поздоровались со своими сослуживцами, потом началось ожидание, когда принесут еще столов и стульев из офицерской столовой.
Солдаты тихо переговаривались, поглядывая на командиров, и злопыхали себе под нос, обзывая офицеров самыми обидными ругательствами, какие знали.
Нед сидел в позе цветка – как его научил Ойдар, – и старался впитать в себя
Он сидел, прикрыв глаза, и слушал мысли окружающих. Из всей какофонии мыслезвуков старался поймать те, которые были нужны – например, мысли того, с кем ему придется скоро биться. После нескольких попыток сумел подавить шум, идущий со всех сторон, приглушить его, сосредоточившись на мыслях противника.
«Дохлый парень. Сломаю за пять ударов сердца. Двоечку в под дых и в челюсть – и готов. А может, поиграть с ним? Вон, сколько народа собралось! Я буду героем этого года! Может, сержанта дадут? У них плата побольше, да и в пекло лезть не так будут заставлять. Впрочем, лучше бы остаться на базе и заведовать столовой. К еде поближе – всегда надежнее. И чего он так улыбается? Улыбка идиотская! Деревенщина! Поулыбаешься ты мне! Будешь пятым, кого я убил. На арене. Что же – извини, парень. Такова жизнь. Кто-то бьет, а кто-то умирает. Если обставить это покрасивее, все будут довольны. Эх-х… сейчас бы лежал на чистых простынях с Эрой… Ну какого демона ее муж пришел так рано? Зачем он полез на меня драться? Демонство… не надо было его бить. Лучше бы он мне врезал – не убыло бы. Что мне его жалкий тычок? Вишь, как вышло-то плохо… пять лет теперь с этими придурками, пять долгих лет! Так, Харт, хватит плакать! Трупом быть гораздо противнее, чем долбить деревенского парня на потеху офицерью. И здесь, на базе, можно пристроиться, если соображать. Парень я умный, сильный – и тут пробьюсь. Ну наконец-то, идут… интересно – а бордель в этом городишке есть? Со стапятьюдесятью монетами можно неплохо оторваться с девками! Да чего он так улыбается, этот придурок?»
Нед в последний раз улыбнулся и встал на ноги, следуя жесту Дранкона. Он был свеж, тело отдохнуло и насытилось, и каждый его уголок посылал сигналы в мозг – я готов! Хозяин, я сделаю все, что ты потребуешь!
И Нед шагнул на середину площадки для боя – под восторженный вой толпы и рукоплескания офицеров.
Нед сам не знал, зачем он ввязался в это дело. Зачем ему этот бой, зачем ему эти деньги… Цену деньгам он не знал – что медяк, что золотой, для него все было едино. Он и к своему жалованью был равнодушен. Если человек за всю свою жизнь ни разу не заплатил ни за одну вещь в лавке – как он может осознавать ценность денег? Ну да, приятные кружочки, звонкие и красивые. Мужик на них выбит. И что? Что с ними можно делать? Зачем они ему? Его здесь кормят, дают одежду, кров, не заставляют трудиться больше, чем он привык это делать дома. Все по распорядку, все по удару колокола, в сравнении с прежней жизнью – чертоги богов!
Амбиции? Какие у него могут быть амбиции? Он, ниже низшего, грязь под ногами людей – какие у него амбиции? Товарищи надеются на него? Боится, что они на него обидятся и не будут его уважать? Он семнадцать лет жил в состоянии войны со всем миром! Весь мир беспрерывно пытался его обидеть, оскорбить, сделать ему больно – может ли он бояться неуважения товарищей?
Тогда зачем ему это все? Он сам не знал. Что-то внутри толкало Неда вперед. Толкало совершать действия, которые он лично, сам по себе, никогда бы не сделал. Что-то темное, сильное,
И Нед не боялся. Он был в странном состоянии приподнятости и одновременно спокойствия, как будто выходил не на смертельный бой, а на веселую игру, такую, какие он видел на площадке молодежи в деревне – хороводы, танцы, «ручейки». В его душе сидела уверенность, что все будет просто замечательно, и он не мог отделить свои, Недовы, мысли от странных новых, ему не присущих.
Противник Неда начал разминку – он изгибался, махал руками, подпрыгивал, наносил мгновенные сокрушительные удары по воздуху, искоса поглядывая на Неда – видит ли тот, как он страшен? Проснулся ли в нем жестокий страх, выгрызающий внутренности и лишающий воли? И убеждался, к своему неудовольствию, – не проснулся. Лыбится, как цветок суифари. Придурковатый тип…
Нед секунду постоял, глядя на манипуляции соперника, потом вдруг стал медленно совершать круговые движения, изгибаясь так, что трещали суставы и позвонки. Его руки двигались сами по себе, выстраивая в воздухе фигуры столь причудливые и экзотичные, что все вокруг замолкли – что творит этот парень? Даже его соперник замер, открыв рот от удивления – вот это представление!
Ойдар, стоящий рядом с Арнотом, пискнул и больно сжал руку приятеля, впившись глазами в Неда, переливающегося в воздухе, как гибкая травинка на бурном ветру.
– Что он делает? – тихо спросил Арнот, недоуменно скривив губы. – Зачем это?
– Что он делает? – сдавленно повторил Ойдар. – Он, он… скотина! Отказался меня учить! Это мастер шанцо! Он накачивает в себя энергию цу специальными упражнениями, как насос! Я чувствую, как энергия бьет в него – разве ты не ощущаешь движения тонких материй? Разве у тебя не бегут по коже мурашки? Никогда не прощу ему. Отказать мне! Свинья! Гадина! Я мечтал, всю жизнь мечтал найти учителя шанцо, и вот – деревенский парнишка, увалень – мастер шанцо?! И он отказывается меня учить?! Мне хочется рыдать… я чувствую себя таким маленьким, таким униженным… такой серой мышью…
– Эк тебя проперло! Ты что, покурил мазиса? – недоуменно вытаращил глаза Арнот. – Все, что я вижу и ощущаю, это то, что Нед извивается, как змея, и машет руками, как ветряная мельница, а ты смотришь на него, потеешь так, что от тебя воняет, будто от козла! Чего тут такого странного?
– Дурак ты… – с сожалением сказал Ойдар. – Смотри, что сейчас будет! Не завидую я тому парню!
Неда накрыла волна Силы. Он, будто набитый мешок, трещал по швам, напитанный силой, распираемый ею, как бутыль с игристым шипучим вином. Его слух, зрение, все ощущения обострились, и он видел далеко-далеко, на коньке здания штаба небольшую птичку, держащую в клюве кузнечика, ноги которого свешивались с обеих сторон тонкого клюва.
Он слышал тонкие шепотки в толпе парней: «А что это он делает? Смотри, смотри, что творит!»
Слышал тихие голоса офицеров, восхищенно рассматривающих происходящее и рядящихся по поводу ставок – один из них во время «представления» тут же поставил на Неда, завороженный движениями, которые тот творил.
Чувствовал тонкие запахи, идущие от нагретой пыльной земли, и запахи, принесенные ветром с гор, – запахи горных лугов, талого снега и вечных седых ледников.
Он стал другим, и похоже – навсегда. Эта мысль поразила его в самое сердце, так, что Нед вздрогнул, осознав истину, и попытался с испугом воспротивиться ей… за что чуть и не поплатился.