Найдёныш 3. Часть 1
Шрифт:
не предлагаю первокурсникам брать диплом, а начинаю с третьего подбирать кандидатов. Но ты меня заинтересовал. Возьмемся?
– Так точно, господин майор!
– Никита встал навытяжку.
– Почту за честь!
– Свободен, - вздохнул Затонский.
– После Коловорота наша Академия начинает предвесенние учения. Сначала осваивается теоретическая часть на месте, а потом переезд в лагеря. Готовься. К волхвам будет особое требование. Осваиваем новейшие методики защиты войсковых подразделений. В пылу своих изысканий, Назаров, не забудь проштудировать нужные концепции, чтобы не оконфузиться. Понял?
– Так точно! Разрешите
– Разрешаю.
Никита четко развернулся через левое плечо и вышел из кабинета. Плотно притворив дверь, он неожиданно для себя прислонился к стене и помотал головой. Наваждение схлынуло, но оставило необычайно сладкое чувство чего-то запретного, захлестывающего своей новизной и страстью, которую нужно срочно преодолеть.
«Что тебе от меня надо?
– подумал Никита с недоумением.
– Неужели сумела подцепить на меня какое-то заклинание?»
Он вышел из кирпичного здания административного корпуса, и не задерживаясь, пошел по дорожке в сторону курсантских курилок. Встречаться сейчас с кем-то, начиная от товарищей по учебе и заканчивая офицерами, ему не хотелось. Надо разобраться с самим собой. Свернув в сторону, он нырнул в проем между казармой и учебным центром. В парке сейчас безлюдно. Мало кому хочется в свободное время морозить сопли на свежем воздухе по доброй воле. Все или в казарме,
или в нарядах. Это ему на руку. Хотя бы никто не будет отвлекать. Раскидывая остатки пожухлых листьев по сторонам, Никита нашел сухое местечко и сел прямо на землю, привалившись спиной к дереву. Начал прощупывать свою ауру, начав с внешнего слоя, на который могли спокойно навешать отвлекающее плетение. Молодой волхв подозревал, что Лара обнаружила пробой в его полевой структуре, когда он неплохо потратился на фокусы. Такое могло вполне быть. Увидела уязвимое место и подсадила «манок». «Манком» в среде волхвов называли заклинание, способное притянуть мужчину к женщине так, что стоило большого труда, энергетических и моральных потерь для отрыва. Лара вполне могла сотворить такое. Приглянулся молодой красивый, сильный парень, умеющий не только языком болтать, но и где надо, кулаком врезать. Значит, те атлеты ее никак не устраивали. Свита оказалась с гнилой начинкой. Решила поменять окружение?
Так, внешний слой нормальный, теперь предстоит функциональная проверка всех закоулков организма. Впав в расслабляющий медитативный транс, Никита начал, как ни странно, с пальцев ног, и постепенно переходя с уровня на уровень, поднялся к темечку. Мысленно пожал плечами. Ничего не было. Но ведь зов ощущался так явно, что весь позвоночник отзывался сладкой дрожью.
Маленький шарик золотисто-сиреневого цвета, опутанный сложной сетью узоров, обнаружился в крестце. Он скромно сидел на одном месте и только пульсировал с разной степенью интенсивности.
– Привет, - негромко сказал Никита, улыбнувшись шарику.
– Красивый какой. И опасный. Зачем ты здесь, спрашивается? Что же хочет твоя
хозяйка?
Самым сложным оказалось развернуть внутренним взором сетку плетения. Шарик упорно сопротивлялся, искрясь болючими выплесками, отчего по спине пробегали мелкие уколы, похожие на мурашки, когда ногу отсиживаешь. Но провернуть такую операцию удалось. Антагонист, наконец-то, развернулся, и Никита присвистнул. Сеточка действительно была непростой. Тонкие линии сплетались в сложнейшие узоры, схожие с арабесками, и нарушение какой-нибудь
Встал, отряхнулся и задумчиво посмотрел по сторонам. Никто не видел, что здесь произошло? Нет, в парке тихо, прозрачное синее стылое небо казалось нанизанным на голые верхушки деревьев; раздавалось грустное посвистывание какой-то пичуги, опечаленной приближающейся зимой; редкий ветерок сбивал палые листья в неряшливые кучки мусора.
Бросив взгляд на часы - до развода на вечерние занятия оставалось полчаса - Никита решительно зашагал по дорожке к казарме. Старшие курсы располагались во втором подъезде. Дневальный, скучающий на тумбочке возле входа в спальные помещения, с удивлением взглянул на Никиту.
– Стоять!
– властно, но не повышая голос, сказал он, вертя на пальце
кожаный ремешок, на котором была закреплена маленькая личная металлическая печать. Они выдавались каждому курсанту ВВА для опечатывания шкафчиков, где хранились документы и книги, не предназначенные на вынос из учебного корпуса.
– Ты куда разогнался, щегол?
– Мне с Орловым поговорить, - Никита не стал нарываться и спокойно встал возле дверей.
– Как-нибудь вызови его. Дело срочное.
– А пирожков маминых не хочешь?
– усмехнулся дневальный.
Никита посмотрел на вымахавшего под два метра лося, безостановочно крутящего ремешок с печатью, и понял, что зря теряет время. Но сдержался, и попробовал еще раз:
– Пирожки уже переварились. Спасибо, сыт. Ну, крикни Орлова, если он здесь! Действительно, очень нужно!
Дневальный усмехнулся, и демонстративно навалился локтем на тумбочку. Шнурок так и летал по воздуху, описывая правильный круг. Внезапно он резко остановился, как будто попал в жесткий захват, и вытянулся в струну, чуть не вывернув палец дневальному. С испугу курсант отскочил от тумбочки, а палец слетел со шнурка. Глядя на висящий в воздухе свой фетиш, дневальный сглотнул слюну.
– Орлов!
– визгливо проорал он.
– К тебе пришли! На выход, срочно! Шнурок упал на пол. Курсант торопливо подобрал его и лихорадочно затолкал в карман гимнастерки.
– Все в порядке?
– участливо спросил Никита.
– Да... Сразу бы сказал, а то начал здесь свои штучки показывать!
– критика испуганного лося была неуместной и неправильной, и волхв
только улыбнулся.
Появился Орлов в исподней рубахе, заправленной в штаны. Он удивленно взглянул на Никиту и заулыбался, протянув ему руку.
– Здорово, чародей! Чем обязан твоему визиту?
– Поговорить надо, - Никита показал пальцем на входную дверь. Дескать, выйдем на улицу?
– Не-не, - замотал головой Орлов.
– Пошли в каптерку. Там сейчас народу никого нет, слушать твои тайны некому.
Он приобнял Никиту за плечи и отвел в комнату для личных нужд курсантов. Действительно, в небольшом служебном помещении кроме гладильных досок, пары столов и стульев ничего и никого не было. Орлов плотно закрыл дверь, с грохотом придвинул один стул к Никите, на второй сел сам.