Найденыш
Шрифт:
Девчонки расхохотались, и Гришка убедился, что этих чертовок ничто не остановит: ни угроза старших, ни метафизическая опасность от приведения или еще какая холера, как любила говорить его мама.
Глава одиннадцатая
Август, 2006 год, школа кадетов
— Старшие собирают все нижние классы за стадионом, — уныло произнес Сережка Дружинин, сухощавый подросток с густыми волнистыми волосами и тонкими чертами лица. — Говорят, чтобы все пришли. Кто будет отмазываться, с тем потом поговорят отдельно.
— А что там будет? — Гришка еще толком не знал порядки
— Прописывать новичков будут, — нехотя ответил Илья, еще один товарищ Гришки, слегка полноватый мальчик с ярким румянцем на щеках. Несмотря на вид увальня, Илья владел двумя видами Стихий, и руководство нижних классов решило вести его на досрочное повышение после экстерна в зимние каникулы. — Нас уже прописывали два года назад, а теперь и твоя очередь, Гриха.
— А я один буду? — спокойно поинтересовался подросток. — Или еще есть кто-то?
— Из параллельных классов есть еще двое ребят, — подсказал Сережка. — Это я точно знаю. Ну, может, кто из старших классов есть. Говорят, в этом году много новичков поступило.
— И как все будет происходить? — не унимался Гришка. — Морду бить будут?
Они втроем сидели в самом глухом углу палисадника под тенистой кроной амурского бархата, выделявшегося своими красивыми перистыми листьями. Гимназисты редко заглядывали в сырое, мрачноватое место, предпочитая яркий, открытый солнцу стадион и прилегающую к нему лиственничную и пихтовую аллею.
— Морду никто не бьет, — возразил Илья. — Старшие отрабатывают свои наработки, плетения и магическое оружие. Новички служат манекенами. Нападать на старших запрещено. Нужно всего лишь выдержать несколько атак. Если дашь слабину и попросишь пощады — будешь изгоем в гимназии.
— Кто такую херню придумал? — грубо выругался Гришка.
— Традиция, — шмыгнул носом Сережка. — Когда меня «прописывали» — отрабатывали боевую комбинацию огня и воздуха. Еле выдержал. Хорошо, что знал, как укрепить «шильд». Дед научил.
— Огонь и воздух? — поразился Гришка. — Это, случаем, не «адское пламя»?
— Оно самое, — снова шмыгнул товарищ. — Узконаправленный луч с равномерным нагнетанием тепловой энергии в поражаемой зоне. Как будто дырку в теле автогеном вырезают.
— Господи! — вырвалось у Гришки. — Ты как выжил-то?
— Так я же говорю, что мой «шильд» отбил атаку, — улыбнулся Сережка, растягивая рот, в котором не хватало пары зубов, в улыбке.
— А Старик об этом знает?
Стариком все учащиеся называли архимага Павла Ефимовича, с чем Гришка мог поспорить. Он еще с первой встречи с начальником гимназии знал, насколько крепок и силен Борисов, несмотря на возраст. По его ауре мальчик понял, что со здоровьем у Старика в полном порядке. Он умудряется каким-то образом запускать процесс омолаживания организма. Есть у Борисова свои тайны, которыми ни с кем не делится. Гришка не мог докопаться, какие артефакты или компоненты Силы использует начальник. Но подспудно догадывался: элементы земли и воздуха в микроскопических дозах присутствовали в ауре Старика. Или «Завеса», способная держать организм в тонусе, или нечто производное от этого заклятия.
— Он бы да не знал, — фыркнул Илья, когда Гришка поделился своими сомнениями с друзьями. — Когда идет «прописка», за стадионом
Илья махнул рукой, словно ему было все равно, какой интерес есть у высшего руководства от шалостей гимназистов.
— А куда стравливается энергия? — не отставал от друзей Григорий. — Невозможно ведь оставлять ее без присмотра. В земле есть какие-то отводы?
— Да ничего нет, — Сережка яростно почесал затылок. — Само рассасывается….
Угу, как же: рассасывается, как синяк на теле….. Кажется, Гришка понял причину великолепного здоровья Борисова. И мысленно зааплодировал ему. После очередной «прописки» над площадкой, где происходит это действо, вечерком тайно приходит один человек и перерабатывает всю энергию, выплеснутую молодыми в процессе издевательства одних гимназистов над другими. Негативная, черная энергия уходит или в землю, или в небо, а настоящая, живая, насыщенная молодыми токами энергия поглощается Борисовым. И такой «зарядки» ему хватает на целый год. Так зачем Старику уничтожать такую полезную традицию?
— И кто у старших классов там самый прыткий? — Гришка задумался.
— Есть несколько парней, — словоохотливо пояснил Сережка. — Они идут на аттестацию волхвования под протекцией Старика. Это Ромка Марков, Пашковский Димка и Елисеев Колька. Колька — самый вредный. Именно он на мне «адское пламя» испытывал.
— Козел он, — не удержался Илья. — Самый настоящий козел. Ты берегись его, Гриха. От него можно чего угодно ожидать. А потом попробуй что-нибудь ему сделать. Его род в клане князя Жилина.
— А у тебя есть какая-нибудь защитная стратегия? — озаботился Сережка. — Ну, «шильд» ты, наверное, ставить умеешь. Только я подозреваю, что Елисеев на этот раз что-то другое придумает. Может, нашел взламывающий артефакт или руны
Страница 3
какие-нибудь. Стремно как-то подставляться.
— Может, подговорить остальных и создать общую защиту? — предложил Илья. Он страдальчески морщился, глядя на спокойное лицо своего нового друга. Словно жалел его заранее.
— Не успеем, — Сережка замотал головой. — Их же всех нужно собрать, выработать единую стратегию…. Не…. Самое лучшее: индивидуальная плотная оборона. Ничего, пять минут страха — и ты свободен.
— Гы-гы! — вдруг хохотнул Илья. — Пять минут страха — и штаны, полные дерьма!
— Дурак! — Сережка хотел дать подзатыльник товарищу, но тот лихо отпрыгнул в сторону.
— Пошли! — решительно произнес Григорий и широко зашагал на выход из тенистого густого сада. Странной традиции он не боялся, зная, что сумеет защититься от любой пакости старших кадетов. Но вот в этом и состояла загвоздка: сделать так, чтобы никто не догадался об истинной силе новичка. Любая странность в происходящем может привлечь ненужных людей. Старик еще сможет его прикрыть, но кто-нибудь из отпрысков боярских родов обязательно донесет старшим об удивительно живучем младшем кадете. Слух пойдет дальше — и о спокойной жизни можно только мечтать. Значит, надо все сделать так, чтобы слухи не распространились. А как? Опозорить парней. Вот тогда будут молчать.