Найди меня под облаками
Шрифт:
– Мне все понравилось, – ответил ему Богатырев.
– Да, у нас тут все условия созданы для рабочего класса. Поэтому каждый за место держится.
– Чье я тогда занял?
– Девчонка одна в декрет ушла. Прикинь, через стекло умудрилась очаровать одного мужика из офиса. Сейчас живет как принцесса…
– На Рублевке?
– Ты сказки-то не сочиняй. Такие истории из кино. Ее муж просто обеспеченный человек, не олигарх. Но для девушки с окраины Кагалыма и начальник отдела крупной столичной фирмы – принц. – Дробовик, болтая, одевался. Сделал он это быстро. После чего выпалил: – Как насчет того, чтобы по пивку?
– Я не пью.
– Совсем? – Макар кивнул. – Я, если что, угощаю.
– Спасибо, но я домой. До завтра.
Макар на самом деле не употреблял алкоголя даже по праздникам.
Он родился в семье истовых баптистов. Мама и папа поженились молодыми, когда оба учились на втором курсе института. Оба были комсомольцами и атеистами. Через два года у них родился первенец, за ним следом второй ребенок появился. Отец худо-бедно окончил институт, а мама погрязла в пеленках-распашонках. Жили бедно, но не впроголодь. Государство молодой семье помогало, немного родители. Думали Богатыревы, что как дети чуть подрастут, заживут лучше: отца продвинут по службе, мама работу найдет. Но грянули девяностые со всеми вытекающими. Ни дотаций, ни зарплат, выплачиваемых вовремя. Богатыревы, как и многие, начали тонуть в нищете. А тут еще третья беременность.
Тогда-то их и отыскали баптисты. В те времена много проповедников с Запада в Россию ринулось. Они были лучезарны, вежливы, убедительны и очень настойчивы. Приглашали на службы, книги раздавали, а иногда помощь гуманитарную. На нее они Богатыревых и поймали. Когда овощи с огорода закончились, на мясо денег нет, а тебе приносят тушенку и «Анкл Бенс», поневоле начнешь людям доверять. И стали родители ходить на собрания. Детей с собой брали. И тот, что в животике, напитывался словом божьим. Жаль, родился больным и вскоре умер. Но родителям сказали, это испытание для избранных Господом.
Мать потом родила еще Макара. Первым его воспоминанием была проповедь какого-то гастролирующего по стране американского пастора. Он был чернокожим, очень крикливым и музыкальным. Привез с собой двух помощниц с божественными голосами. Они пели после каждой проповеди, и это было здорово. Но проповедник врывался и начинал то визжать, то сипеть, то басить. Мог упасть на пол и хохотать. Макара он до дрожи пугал. Мальчик не спал ночами, да еще и писался.
…Богатыреву было тяжко вспоминать о прошлом. И до сих пор ему в кошмарах снился чернокожий проповедник. Но в принципе жизнь его сложилась нормально. Получив аттестат, он уехал из дома, отучился на слесаря-ремонтника, отслужил в армии, поработал в Краснодаре, переехал в Москву и встретил замечательную девушку. О своем прошлом он Поле не рассказывал – стыдился. Не себя, родителей. По сути, они были побирушками. Отец был в состоянии найти более денежную работу или хотя бы шабашку, мать могла куда-то устроиться, вместо того чтобы торчать в церкви все свободное время. Они рожали детей, но о них, по сути, не думали. Не считались с их мнениями и желаниями. Отбирали игрушки, развратных Барби и агрессивных роботов, книги, более или менее модную одежду. Старшему брату не позволили на бокс записаться, а сестре на танцы (будет вилять задницей в короткой юбке, грех-то какой). Как потом Макар понял, то была секта при церкви, потому что другие баптисты жили иначе. Или это пастор постепенно сходил с ума, утягивая за собой главную помощницу?
Макар терпеть не мог побирушек, бомжей, просветителей и агитаторов. Будь его воля, всех бы отправил на каторгу, чтоб в шахтах и каменоломнях работали и приносили пользу обществу. Мнение свое он оставлял при себе. Знал, оно Полине не понравится. Да и не имел он права в текущей ситуации на других вякать. Сам жил за счет женщины. Пусть временно, но…
В Москву Макар не на заработки поехал. Ему хватало тех денег, что он имел в Краснодаре. Он хотел найти в столице человека, который мог сделать его богатым. Конкретного! Но его сначала обманули, потом обокрали, вот и пришлось на работу устраиваться. Благо подвернулась такая замечательная.
…Зазвонил телефон. Полина!
– Алло.
– Привет, милый. Как ты?
– Нормально. Работу закончил, иду к метро.
– Устал, замерз, проголодался? Я щи варю. И буду печь ватрушку.
И как сказать, что не особо устал, не сильно замерз, а есть пока не хочется вообще?
– Как здорово! Но ты же сама весь день на ногах, ограничься супом.
– Она ленивая, быстро готовится.
– Поль, нас кормят.
– Дрянью какой-нибудь…
На самом деле привозили отличную иду из кафе домашней кухни, но Макар об этом умолчал. Поля – спасатель по жизни. С теми же документами он бы и сам разобрался. Но она хотела водить его за ручку по инстанциям. Макар не возражал. И соглашался на те шабашки, что она ему находила. Ее дурили, работа стоила вдвое дороже, но он выполнял ее и не роптал. Деньги отдавал Поле и умилялся тому, как она радуется двум-трем тысячам. Если все получится, он найдет нужного человека, разбогатеет, то купит ей… Хоспис! Смертельно больным людям и он не прочь помогать. Как и усыновлять детей. У них с Полей их будет не меньше пяти. Они так счастливо заживут, что о них документальный фильм снимут…
Нужно только подождать.
Глава 3
Салат был нарезан, его только заправить, щи настаивались, ватрушка запекалась. Поля все успела.
В ожидании Макара уселась на диван в кухне, дала кошкам себя окружить, и на миг закрыла глаза. Уснула тут же. Не глубоко, но все же из сознательного состояния вышла. И приснился ей бывший. Тот, кто ее сердце раздробил в мелкую крошку.
Они вместе учились в старших классах, и звали его Адонисом. Грек, чьи родители появились на свет и выросли в Крыму, потом переехали на историческую родину, но вернулись назад. Родной Судак показался им не перспективным, и они перебрались в Москву. Адонис Стафилокакис пополнил ряды их девятого «Б». Новичков пятнадцатилетние школьники встречают не ласково. Всем дают обидные клички. Парню с фамилией Стафилокакис грозило погоняло Кака. Но для всех он стал Дони, то есть одноклассники сократили не фамилию, а имя. Причиной тому стало невероятное обаяние новичка. Он умел, не подлизываясь, вызывать симпатию и парней и девочек. Не блеща спортивными талантами или знаниями, Дони к десятому классу стал самым популярным парнем в школе. А он даже не был красавцем. Глаза цвета моря, это да, кудри черные, а в остальном обычный пацан. Среднего роста и комплекции, носатый, на зубах брекеты. Из талантов – умение петь и играть на всем, даже пластиковых стаканчиках, но лучше всего получалось на фортепиано.
Первой он обаял Полю. Она одна находилась в классе во время перемены, перечитывала свой доклад, и тут зашел он.
– Калимера.
– А?
– Доброе утро по-гречески. – И широко улыбнулся. Тогда он был без брекетов. Зубы кривые, но белоснежные, крепкие. Пружинки волос спадают на глаза, он сдувает их, и очень озорно выглядит.
– Доброе. Ты кто?
– Учиться буду в вашем классе.
– Ты Адонис? Классная нам говорила, что сегодня придет новенький. Но сейчас уже третий урок.
– Да, опоздал.
– Проспал?
– Не, шел в школу мимо пруда, а там уточки и лебедь. Залип. Скормил им весь свой обед. Очень птиц люблю. У меня три канарейки живут. Как-нибудь я тебе их покажу.
Поля зарделась. Ее, считай, в гости пригласили. И кто? Парень! Мальчишки из класса на нее внимания не обращали. Бывало, шли на контакт, чтоб списать дала, но она отказывала в отместку за невнимание. У всех других были поклонники. Даже у жирной Танюхи. Из ее юбки Поля могла бы себе платье сшить, однако она никому не нравилась, а бегемотиха приглянулась Армену Хачиняну. В его семье все женщины были полными, и он в тощих красоты не видел. К слову, они поженились в девятнадцать.
Ждать приглашения в гости пришлось долго. Почти полгода. Но Поля все же попала домой к Адонису, правда, в числе других ребят. Он обзавелся друзьями и позвал их на свой день рождения. Но и Полю! До этого она только к девочкам ходила.
В доме Стафилокакисов было все по-особенному. И обстановка, и пища, и танцевали они под греческую музыку. А что касается канареек, то их стало больше. Они сидели в двух клетках и пели так заливисто, что хотелось слушать их, а не сиртаки.
Домой Поля вернулась в полном восторге. Не столько от праздника, сколько от Дони. Он оказался еще более потрясающим, чем ей представлялся. Как он любил маму, как был ласков с сестренкой! Полина всегда хотела семью, мечтала о ней с малых лет, поэтому играла исключительно в дочки-матери, и решила для себя, что именно Дони станет ее мужем.