Найди меня в поднебесье
Шрифт:
– Счастье есть! – объявил Четим, опрокидывая остатки напитка в рот.
Он вытащил из тоненькой бородки застрявшее перо, расчесал пятерней выгоревшие спутанные волосы и изрек:
– Окунуться бы на ночь. Пройдусь-ка до ручья.
Вазашек уже начал разрывать когтями ямку для ночлега в массивном корневище. На поясе у него висел кривой нож и деревянная флейта.
Четим скинул с себя жилет с рубахой и взял котел – набрать свежей воды.– Эй, погоди!
– Чего? – оглянулся чарангист. Токус настороженно принюхивался в сторону
– Люди недалеко! Запах человеческий…
– Мало ли народу путешествует? – пожал Четим плечами.
– Нет-нет, запах резко появился! Я чувствую людей гораздо раньше… странно.
– Ничего странного. Это от меня смердит, как от целой толпы. Все, я к ручью!
Токус вернулся к обустройству ночлега, но только-только разложил траву, как раздался изумленный вопль Четима:
– Ого! Токус! Сюда, быстро!
Вазашек вскочил и помчался на голос товарища. Четим стоял на коленях у спуска к ручью. Токус заглянул ему через плечо и не отличился оригинальностью:
– Ого! – и, подумав, добавил. – Живая?
– Да. Вроде, спит.
– Наверно, путешественница…
– А вещи где? И без костра…
– На одежку глянь! Откуда такая? Рваная…
– Понятия не имею! Вот, лихой забери! Эй, дамочка! – Четим потряс девушку за плечи. – Крепко спит. Вот те раз… Надо ее к костру перетащить.
– Она может оказаться колдуньей!
– Какой еще, к жунским лешим, колдуньей? Пошли к костру, там разбираться будем.
Четим поднял девушку на руки и двинулся к месту ночевки. Чарангист и вазашек, подперевшие в задумчивости подбородки ладонями, являли собой живописную картину. Просыпаться девушка упорно не желала. Кожа ее зарумянилась от кострового жара, и выглядела она вполне здоровой и обычной. Только спящей. На холодную воду, легкие пощечины и крики в ухо не реагировала. Зато дышала мирно и спокойно, даже чуть улыбалась.– А ничего так… – протянул Четим.
– Да ну! – скептически скривился Токус. – Совсем странная какая-то. И руки грязные.
– На свои лапы посмотри.
– Делать-то что станем?
– А что тут сделаешь? – чарангист зевнул. – Я вот спать хочу. Фу, и мыться уже лень идти. Пусть она спит себе, утром разберемся!
Он укрыл девушку плащом. Вазашек передернулся, пригладил шерсть на загривке.
– Фр-р-р… Странно все это, но ты прав – решать надо утром.
Костер потихоньку угасал, и, наконец, превратился в светящиеся, подернутые пеплом угли. Маленький табор постепенно погрузился в отдых. Четим поглаживал во сне чаранго и что-то бормотал. Далеко в лесу переухивались совы. Яркие и близкие звезды переливались в небе.
Теплая, сонная, мирная ночь завладела поднебесным миром. Елена пришла в себя посреди глухого леса. Казалось, на теле нет живого места. Руки покрыты ссадинами. Она приподнялась, закашлялась, потянула за собой ногу. Мышцы больше не болели и слушались. Мучила дикая жажда, на коже скрипела сухая земля. Монотонно пели над ухом комары. Из дупла напротив на нее уставилась пара круглых желтых глаз. Глаза сморгнули– У-гу!
– Чтоб тебя… – ответила Елена сквозь зубы.
– Ух-ух! – подтвердили из дупла.
Она посмотрела наверх. Небо сплошь затянуто тучами, ни одной звезды. Прислушалась. Лес наполнен вечерними звуками. Шумел ветер, кто-то стрекотал, кто-то шмыгал по лесной подстилке. Орала полоумная ночная птичка. Девушка прислушалась тщательнее. Журчания воды не слышно. Пить хотелось все сильнее и сильнее.
– Ух-ху!
– Что 'ух-ху?!' – передразнила Елена. – Лучше бы к ручью отвела!
Она встала и огляделась. Ровный, густой лес. Никаких признаков горы. 'Здорово же меня отбросило. И повезло – в таком землетрясении выжить. Если я, конечно, жива!' Ветер гнал тучи по небу. Похоже было, что скоро прояснится. Между тучами проглядывали невероятно яркие звезды. Елена осторожно сдвинула косынку на ноге и тронула место укуса. Небольшая припухлость оставалась, но нога работала свободно. Сильно кружилась голова. Она провела пересохшим языком по деснам. 'Наши леса сплошь изрезаны ручьями. Если я пройду хоть немного, услышу звук воды. С утра, под солнцем, будет идти тяжелее'. Девушка осторожно пошла, касаясь руками деревьев. Шуршала листва под ногами. Вдруг что-то хрустнуло. Елена опустила голову и вскрикнула. Звездный свет выхватил из темноты скелетик. Он был похож на скелет ребенка, только с несоразмерно длинными руками и огромным черепом. На нем сохранились куски одежды и костяной панцирь.– Хуу-ух!
Елена по инерции вскрикнула снова. Сова села прямо перед ней на ветку и тоже заинтересованно уставилась на скелет. Девушка попятилась прочь.
Сова перелетела чуть дальше и оглянулась. Елена пошла за ней. Та одобрительно ухнула, сделала оборот вокруг дерева и бесшумно полетела вперед, то и дело присаживаясь на ветки, глядя на Елену желтыми круглыми глазами. Так они и пробирались по лесу, отрываясь друг от друга не более, чем на десяток шагов. И вскоре слух девушки уловил звонкие переливы.
Сова села на ветку и несколько раз моргнула, склонив голову набок.– Благодарю… – потрясенно прошептала Елена.
Птица расправила крылья и встряхнулась, ощетинила перья. Елена полезла рукой во внутренний карман и извлекла бумажный пакетик с печеньем. Больше никакой еды у нее с собой не было. Она положила пакетик под дерево. Сова скептически сощурилась, но тут же одобрительно ухнула. Елена долго пила и умывалась ледяной водой, сполоснула в ручье испачканную кровью косынку, промыла ногу. Потом разрыла лесную подстилку и легла, свернувшись клубком в корневище дерева, поодаль у ручья. И быстро уснула. Рассвет разбудил ее холодом. Путешественница откинула шерстяной плащ, огляделась и вздрогнула – из-под капюшона болотного цвета на нее уставился заинтересованный, чуть раскосый глаз.