Найди меня

Кариди Екатерина Руслановна

Рихарт подошел ближе, всматривался в лицо отца. Те же черты, неоспоримое сходство.

– Скажи мне, отец, зачем ты это сделал? Зачем лишил собственного сына имени и лица? Зачем сотворил из него монстра?

Он так и слышал презрительное и циничное:

– Не суйся не в свое дело, мальчишка. Не тебе меня судить!

– Нет, - ответил мысленно.
– Это мое дело. И судить именно мне. Мне. Судить тебя.

Мертвец, казалось, застыл в своем цинизме и презрении, но его непроницаемое молчание всего лишь прикрывало бессилие и неспособность признать собственную неправоту.

Взглянув еще раз на прощание, Рихарт вдруг отчетливо заметил общую черту, Гордиан и Угарт были похожи. И он знал, что сам похож и на отца, и на старшего брата. Неожиданно для себя обратился к священнику:

– Скажите, есть ритуал, подтверждающий семейное родство? Отца и сына? Братьев?

– Есть, государь, - промямлил тот.
– Для живых - ритуал выведения крови. Но для мертвых... тем более королей, сир... только меч. Ритуал обретения связи может доказать кровное родство. И право эээ...

– Довольно, я понял. Благодарю.

***

В королевский замок Рихарт приехал уже поздней ночью. Так и не отправленное письмо лежало во внутреннем кармане. Может быть, потому что не хотел доверять слова, идущие из сердца чужим рукам, а может, просто потому что...

«Сорванный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение - дописано, а любимая женщина - счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам».* Автора этой иномироной мудрости Рихарт не знал. Но мыслил в тот момент примерно так же, и верил, что начатое ему по силам.

Хотя, конечно, предстоявшее теперь казалось огромной горой песка на его жизненном пути, которую ему, как муравью, придется перетаскивать по песчинке. Но он готов был таскать песчинки, если в конце пути его будет ждать любимая женщина. У которой глаза, как синие звезды, и серебристые волосы. а кожа...

Определенно, он продвигался вперед на стезе поэтического творчества... Научиться бы еще облекать это все в стихи, да так, чтобы выходило не коряво!

Размышления короля прервались.

В воротах ночного замка его встречал Найкл собственной персоной.

Стоял, держа в руке факел, и едва заметно улыбался.

– Сир, - поклонился учтиво.
– Я ждал вас почти четыре часа назад.

Король одарил его убийственным взглядом и молча кивнул на приветствие, наказывая общительного Найкла умышленным игнорированием.

– Сир?
– тот немного изменился в лице.

Рихарт не без мстительного удовлетворения отметил, что лорд-канцлер слегка занервничал, но по-прежнему сохранял каменное выражение лица. Пусть помучается.

– Ваше величество, - озабоченно спросил Найкл, понижая голос.
– Что-то случилось?

– Ты случился в моей жизни!
– не выдержал Рихарт.

– О, - у Накла сразу отлегло от сердца.
– Это к счастью, сир.

– К счастью, это уж точно, - процедил сквозь зубы Рихарт.
– Пошли в кабинет!

Потом негромко добавил уже на ходу:

– Есть разговор.

Найкл кивнул, взгляд его сделался острей бритвы, через несколько шагов он рассеянно пробормотал, зорко косясь по сторонам:

– У меня тоже, сир.

***

Рихарт всегда поражался тому, насколько верно

Найкл мог предугадать, что именно ему может понадобиться в ту или иную минуту. Иногда даже становилось не по себе, словно этот красивый и ироничный молодой мужчина обладает даром тайного знания, а может и не человек вовсе. Правда, тот умудрялся параллельно вытворить такое, что все подозрения в его сверхестественной мудрости отваливались сами собой.

Вот и сейчас.

Стоило войти в кабинет, Рихарту на глаза попался столик с ужином, накрытый чуть в стороне от рабочего стола, на котором стопками лежали бумаги. Оглянулся на лорда-канцлера, вопросительно вскинув бровь, тот изобразил легкое недоумение и спросил:

– Что, сперва ванну?

– Нет, не в этот раз, - ответил король, скидывая плащ прямо на пол.

Найдя взглядом тумбочке у стены кувшин и тазик для умывания, смыл с лица дорожную пыль, тщательно вытер руки. И, прежде чем подойти к столику с ужином, демонстративно оглядев пространство и задал давно волновавший его вопрос:

– Так к чему ты там приставил охрану в моем кабинете? К моему портрету, говоришь?

– Ах это, сир? Да, извольте полюбоваться, - и подозвал его к шкафу со стеклянной витриной.
– Вот...

Печально знаменитый нефритовый жезл действительно стоял тут на полке. А по обе стороны от него четыре очень искусно сделанные заводные фигурки рыцарей в латах. Король хмыкнул. Взглянул на Найкла и снова хмыкнул.

И наградил драгоценного лорда-канцлера парой хороших тумаков.

– А вы что подумали, сир? О, как вы могли...?
– уворачивался тот, хотя по глазам видно, что доволен был свой двусмысленной шуткой, как кот обожравшийся сметаны.

Успокоившись, Рихарт уселся за стол, есть и правда давно хотелось. А Найкл тем временем вещал, у него от удачного подкола настроение поднялось, а в таком состоянии он готов был вещать сколько угодно.

– А вообще, сир, ваши невесты этим эээ... предметом действительно очень заинтересовались. И чуть не выцарапали мне глаза, когда я убрал его от греха по дальше.

А потом, состроив непростое лицо, выдал:

– Вот как представляю себе экскурс в будущее**, сир... Идет по кабинету двореций, за ним благородные дамы. «Итак, леди, мы с вами сейчас находимся в личном кабинете короля Рихарта, который правил 500 лет назад. Мало вещей сохранилось с той эпохи, но сделанный по личному приказанию его величества символ его эээ... сохранился». И экзальтированные дамы начнут дружно падать в обморок от размеров. А кто-то задаст вопрос: «О? А почему здесь так много охраны?»

И сам же изобразил в лицах:

– «Понимаете леди, сейчас дамы из обморока очнутся, и начнется драка за обладание этим предметом...» И так вот уже 500 лет».

Видимо момент для шутки был выбран удачно, потому что король от его слов хохотал до слез, забыв на время и усталость, и груз гнетущих тайн, что ему открылись. Однако смех отзвучал, и Рихарт проговорил тихо и серьезно:

– Оказывается, у Угарта был еще один сын. Ты знал об этом?

– Теперь знаю, - тихо ответил Найкл, сосредоточенно глядя на короля.