Найди свое счастье
Шрифт:
Кэт почти подпрыгнула, когда шторы у двери раздвинулись и в узком проеме показалось приветливое лицо медсестры. Женщина улыбнулась Кэт и Ноле перед тем, как подойти к пациенту.
— Ну, мистер Кавано, мы госпитализируем вас, так что в скором времени вы сможете получить консультацию кардиолога. Мы поселим вас наверху быстрее, чем вы скажете «белиберда».
Около кровати послышалось злое шипение.
— В задницу вашу «белиберду».
Этот комментарий сопровождался хриплым кашлем, а потом послышались слова, произнесенные скрипучим голосом:
— Неужто,
Кэт подумала, что сейчас упадет со стула. Пальцы Нолы сжались на ее руке. Но медсестра как ни в чем не бывало, продолжала подготавливать трубки для подачи кислорода и спокойно ответила:
— Послушайте, мистер Очарование, вы можете быть старым и больным, но это не дает вам права хамить.
Кэт сглотнула. Отец повернул голову в сторону и уставился прямо на них. Его глаза пронзили ее насквозь.
— Пойди и скажи ей, Кэтрин, что я всегда был хамом. Иди-иди.
— Господи Иисусе, — пробормотала Нола.
— Я искренне хочу извиниться за него, — сказала Кэт медсестре и услышала усталость в своем голосе. Она произнесла всего пару слов, а уже обессилела в обществе отца. Зачем она сюда приехала? О чем она, черт подери, думала? Она ненавидела это место, и это место ненавидело ее. Она уже точно знала, что все это путешествие — ошибка, а ведь еще не началась лучшая часть представления — встреча с матерью. Неужели может быть еще хуже? Прямо здесь и сейчас Кэт пообещала себе, что следующая ее фантазия на тему путешествия так и останется только фантазией.
— Он прав, — вздохнула Кэт, — отец всегда был злым хамом.
Глаза медсестры округлились, она заставила себя улыбнуться.
— Отлично. Доктор будет здесь через минуту и поговорит с такими замечательными людьми, как вы. — Она сдвинула рукой шторы и ушла. Но они тут же раздвинулись, так что Кэт подумала, что медсестра что-то забыла.
В маленькое помещение вошел доктор, и сердце Кэт остановилось. Похоже, вслед за отцом ей тоже понадобится помощь кардиолога. Она увидела высокого, красивого, темноволосого доктора, который держал историю болезни пациентов и перелистывал страницы.
Кэт едва смогла выдавить:
— Райли?
— Привет, — опять пробормотала Нола.
Райли поднял невероятно синие глаза на Кэт. И в эту секунду она почувствовала, что ей снова шестнадцать, она в его объятиях, смеется и душа, ее распахнута настежь. Но она моргнула, и мираж развеялся, она смотрела в глаза уставшего мужчины в белом халате со стетоскопом на шее и бейджем «Райли Боланд, доктор медицины».
— Он поправляется, — сказал Райли.
Их взгляды встретились. Все исчезло, остался только этот взгляд. Райли отвернулся прежде, чем Кэт смогла понять, что мелькнуло в его глазах. Сожаление? Желание?
Вирджил засмеялся:
— Нет, вы посмотрите, Ромео и Джульетта.
Райли повесил историю болезни на крючок на перила кровати и проигнорировал комментарий.
— Итак, Вирджил. Вы будете принимать кардиотоническое средство, а мы сделаем несколько анализов. Возможно, вам понадобится катетеризация, чтобы разблокировать
Кэт вдруг почувствовала слабость. Она встала и подала знак Ноле, что пора уходить. Ни за что на свете она не станет заниматься обустройством отца в палате или терпеть этого холодного незнакомца с таким знакомым именем на бейдже.
— Думаю, мать лучше справится с этой работой. Нам надо возвращаться в город.
— Ее здесь нет, Кэтрин.
Что-то в голосе отца заставило ее похолодеть. Она посмотрела на него, пытаясь разглядеть в его глазах, почему его голос прозвучал так странно. Но ничего там не увидела.
— А куда она ушла? В кафетерий?
Ответом на ее вопрос стала абсолютная тишина. Кэт заметила, что Райли поднял подбородок и задержал дыхание.
— Это зависит от твоих взглядов, я полагаю, — ответил отец. — Но я еще не слышал, чтобы кафетерий предлагали как альтернативу загробной жизни. Пока знаю только ад и рай. Впрочем, если бы я мог выбирать, я бы выбрал рай. Но ведь мы со Всевышним еще не рыбачили вместе, так что я могу ошибаться.
Казалось, земля ушла из-под ног. Или весь мир перевернулся. Кэт была счастлива, что почувствовала руку Нолы на своей спине.
Так вот оно что. Та холодная ночь, когда мать насыпала мелочь в ладонь и проводила за порог собственную дочь, как будто та была надоедливым свидетелем Иеговы, была их последней ночью. И ничего не исправить. И ничего не вернуть.
Нола попыталась проводить Кэт обратно к стулу:
— Может, ты посидишь минутку?
Кэт отдернула руку и шагнула к Райли. Она посмотрела на него и в ярости спросила:
— Когда? Как?
— Около года назад. У нее был рак.
— Мы уходим. — Кэт направилась к шторкам. Она держалась из последних сил, чтобы не зарыдать. Да она скорее умрет, но не позволит этому мужчине увидеть ее слезы.
Ее мать умерла. Она слишком поздно приехала домой. Райли окликнул ее:
— Кэт, постой, пожалуйста!
— Пусть идет, — услышала она голос отца. — Ты же знаешь, она могла и вовсе не приезжать.
Глава 5
Наступил вечер. Лил дождь, и дул холодный ветер. Кэт куталась в воротник куртки, пока шла по кладбищенской тропинке, стараясь ровно держать фонарик, луч которого выхватывал из темноты один могильный камень за другим.
Кэт нашла большой, странной формы камень из белого мрамора, буквы на нем появились будто из тени.
«Бетти Энн Кавано, любимой жене и матери…»
Кэт наклонилась ниже, ее пронзила внезапная боль. Она вдруг услышала беспомощный крик, но он звучал только в ее голове. Ни звука не вырвалось из ее полураскрытого рта. Ей было слишком больно, никакой крик не смог бы выразить ее горе и сожаление. Ее мама умерла. Ее мама лежит в земле, под этим странным уродливым камнем, который высек для своей жены Вирджил, будто навеки указав ей на ее место.