Найти и уничтожить

Тамоников Александр

Об этом Георгий узнал, поднявшись непосредственно к железной двери, ведущей на чердак.

Один из бомжей обвинял других в том, что те вдвоем, как крысы, выпили пузырь, пока он спал. Двое других, мужик и подобие женщины, орали, что все выпили еще до того, как он отрубился.

Бомж не верил и продолжал наезжать на собутыльников:

– Я вам че, блядь, идиот, да? Ни хера не помню, что один пузырь оставался? У вашей вшивой лежанки за подушкой лежал!

Мужик с бабой отбивались.

– У тебя, Вован,

крыша точняк протекла! Глюки ловишь! – визжала бомжиха. – За какой подушкой, мудак? На ватнике спим!

– Ну, за ватником... И вы мне, козлы, по ушам не катайте, мозги не долбите, а то сейчас обоим так долбану, черепки в шесть секунд расколю. Мне по херу, но чтобы пузырь стоял передо мной! Я из-за вас, вонючек, мучиться всю ночь не собираюсь. Короче, или пузырь, или удавлю всех на хер! Твари паскудные!

Буров решил прекратить ненужный ему шум.

Он вломился в дверь. И чуть не разбил лоб о косую балку перекрытия.

– Вашу мать! – выругался Георгий. – Эй, барыги, где вы тут?

В ответ молчание.

* * *

Но он уже видел сидящих возле перевернутого снарядного ящика бомжей. Тех самых, что постоянно паслись возле покойного сержанта.

– Ну, чего заткнулись? Языки проглотили?

От ящика донеслось:

– Ты кто есть-то? Откуда взялся и чего хочешь?

Георгий сблизился с отсеком, где бездомная троица устроила себе временное, сезонное, жилье, весь интерьер которого состоял из двух постелей на полу, сделанных с применением всякого хлама от старых зипунов до военных бушлатов. С балки свисал провод с лампочкой на конце. Вокруг пустые бутылки, и чуть в стороне целая гора банок из-под дешевых консервов. Георгий произнес:

– Спрашиваешь, кто я? В пальто, понял, чмо со свалки? Я человек, а вот вы кто и откуда здесь взялись?

– Тебе какая разница? – спросил тот, кто наезжал на собутыльников.

– Не дерзи, Вован, когда я злой да еще под градусом, зашибить в легкую могу! Лучше базарь по-хорошему! Понял, Вова?

Бомж почувствовал, что лучше затихнуть, кто знает, кого это нелегкая принесла? Может, беглый какой? Или только что из зоны откинулся! Вишь, прет буром! Он ответил:

– Понял, но ты сам рассуди, вот эти суки, пока я спал, весь самогон выжрали и ни гугу, сами кайфуют, а я майся?

– Мне бы твои проблемы, – сказал Георгий, – а выжрать у меня с собой есть, не подохнешь, похмелю!

Бомж повеселел, спросил:

– А у тебя что, извиняюсь, за проблемы? Может, помочь чем надо? Я завсегда готовый! Да и эти... хоть и шалавы, но тоже, коль надо чего, сделают!

– Мои проблемы, – вздохнул Георгий, – просто не решить: застукала меня баба с соседкой, мы тут недалеко живем, сама во вторую смену ушла, мы с Ленкой только в кровать, а тут Зинка, жена моя, и появляется, отпустили ее! Ну, и понеслось! Зинка баба боевая, пришлось

уходить из дома. А куда? Слышу, матерятся на чердаке, вот и зашел, а тут вы собачитесь!

Вован посочувствовал:

– Да, попал ты, друг! Если баба злая, пиши пропало, долго гнуться придется, пока простит, если сама не загуляет в отместку! Знаю, имею опыт! Так ты что-то там про похмелку говорил? Да и тебе выжрать не помешает, все легче будет! Хоть до завтра, а там видно будет!

Георгий достал из кейса пузырь отравленной водки, бросил его бомжу. Тот поймал бутылку на лету!

– Ништяк, сейчас мы с тобой вдвоем его и раздавим! А эти обойдутся за крысятничество свое!

Георгий повысил голос:

– Сказал, кончай базлать! Разливай на всех, Вован, мне пока не надо. Потом кто-нибудь еще за литрухой слетает, бобы имеются!

После его слов ссоры между бомжами как не бывало.

– Ладно, – примирительно сказал Вова, – скажите спасибо мужику, а то получили бы вы у меня! Давай, Чуня, стаканы и закуску, что осталась.

На перевернутом ящике появились три граненых стакана, открытая банка сардин, небольшой шмат сала, лук, чеснок, разломленная буханка черного хлеба.

– А ты чего не хочешь, может, брезгуешь, так посуду Чуня быстро вымоет!

– Ты, Вован, думай, о чем говоришь! – ответил Георгий, которого уже тошнило от протухшего запаха, исходящего от бомжей и их жилища. – Стал бы я с вами тут сидеть, если б брезговал? Нет! Просто недавно лобастый в рюмочной проглотил, еще не провалился как следует!

– Понятно! У меня такая же херня часто бывает, если первый не пошел, ждать надо, сразу пить второй без толку – вывернет!

Он разлил смешанную со снотворным водку на три равные части, поднял свой стакан:

– За гостя нашего, чтобы у него все ништяк с бабой было!

Они дружно и до дна выпили водку, немного закусив, закурили свой «Беломор».

Мужчина бросил на ящик пачку «Мальборо», предложил:

– Попробуйте хороших сигарет!

– А ты, видать, мужичок не из бедных, – прищурив мутный глаз, проговорила бомжиха, – и водка с собой казенная, и сигареты дорогие, и прикид недешевый, деньги водятся. Чего ж твоя баба взбесилась? То, что соседку трахнул? Велика беда! Все бабы – бляди, только и думают, чтоб где кто трахнул.

Бомжиха не смогла продолжить речь, вдруг зевнув, раскрыв свой с редкими черными зубами рот.

– Ой, бля! Чего это я?

Но рядом зевнули и мужики. Снотворное начинало действовать!

Георгий внимательно следил за компанией.

Первой вырубилась баба, за ней ее сожитель.

Крепче остальных оказался Вован.

Он, с трудом разлепляя закрывающиеся глаза, успел спросить:

– Ты чего это в бухалово намешал, козел? За-а-чем?

И повалился на ящик, физиономией в банку с консервами.