Найти и уничтожить
Шрифт:
– Такого чего-то не припоминаю!
Климов, выпустив Алексею в лицо струю дыма, сказал:
– Тогда слушай! В одном селе мужики все пили по-черному. Одни бабы работали. И не знали, что делать с мужьями. А тут наведывается к ним лекарь, остановился в заброшенной хате и заявляет бабам, мол, если кто хочет, чтобы ее муж перестал пить, пусть вечерком его к нему приведет. Бабы не поверили, но одна своего ненаглядного все же привела. И... чудо – с утра мужик от самогона нос воротит. Ну, тут, понятно, и все остальные к лекарю мужей потащили. Через неделю все мужики как один завязали со спиртным. И принимал-то их лекарь с полчаса!
Алексей недоверчиво усмехнулся:
– И как же он, этот лекарь, умудрился мужиков матерых от самогона оттянуть? Всех, да еще за полчаса?
– Все просто. Я, говорит, сейчас тебя раком поставлю и опущу! Как на зоне! Отделаю тебя, говорит, по полной программе, и если ты после этого хоть каплю в рот возьмешь, я всей деревне расскажу, чем мы с тобой здесь занимались. Все узнают, что ты пидор! И за дело. Мужик после всего штаны надел и задумался! Прослыть пидором да еще пассивным – дело позорное, тогда хоть вешайся, лучше уж не пить! Вот мужики и перестали пьянствовать, чтобы правда на свет не вышла. Потом привыкли.
Алексей боком отошел к балкону. Оттуда спросил:
– Ты на что намекаешь, террорист?
Климов ответил:
– А на то, Алексей Павлович, что если ты сейчас клятвенно не пообещаешь бросить пить и избивать жену, то я вызову сюда своего помощника, большого любителя пассивов, и он отдерет тебя по самое не могу, а я этот процесс сфотографирую. И уже завтра везде появятся снимки, как ты от мужика кайф ловишь! Прикинь, какая жизнь у тебя начнется? Кто тебе руку подаст? Кто с тобой выпьет? И будут ли тебя после этого держать на работе? Как тебе такой расклад, Палыч?
Алексей даже побледнел, представив себе картину, описанную незнакомцем с пистолетом. Этот шутить не будет! Но он попытался отбиться:
– А я в ментовку заявлю, что меня изнасиловали, и загремишь ты с помощником на нары!
– Логично! Но что для тебя изменится, дорогая?
Алексей заскрипел зубами:
– У, сука! Ну, тварь Валька, устроила мне благодарность за все! Знать бы, что она, паскуда, на такое способна, на инвалидную коляску посадил бы!
Климов повысил голос:
– Ты базар свой прекращай! Либо заканчиваем беседу, либо начинаем сеанс. Другого выхода для тебя, Леша, не предусмотрено! Мне звонить помощнику или звать жену?
– Зови Вальку, будь она трижды проклята!
Александр позвал Валентину Николаевну.
Алексей Павлович поклялся перед ней, что перестает пить и бить ее.
Валентина, выслушав мужа, спросила Климова:
– А если он нарушит клятву?
– Не думаю, что он это сделает, но уж коли сорвется, пусть пеняет на себя! Ну вот и все, братишка! Моя работа на этом этапе завершена. Теперь ваша жизнь и отношения в семье – в ваших руках. Мы будем наблюдать за вашим поведением, только не спрашивайте, кто это «мы»? На этот вопрос я вам не отвечу. Но не советую принимать наш сегодняшний разговор за банальный розыгрыш. Все очень серьезно! Валентина Николаевна, позвоните мне где-то через месяц, сообщите о своей жизни, а сейчас проводите до дверей.
В прихожей, одевшись, Климов попрощался с женщиной:
– Все у вас будет нормально!
– Ох, дал бы бог!
Александр ушел.
А через месяц, когда он уже забыл о том анекдотичном случае, позвонила Валентина Николаевна. И голос у нее был бодрый, веселый.
Бросил-таки свои дурные привычки ее муж, и в семье все
Жить стали, как люди. Только о встрече с Климовым стараются не вспоминать. Бывший подполковник пожелал ей удачи и всех благ.
Сейчас, вновь прокручивая в памяти тот комический случай, Климов подумал, что, если эту историю ему рассказал бы кто другой, он вряд ли поверил бы в ее правдивость. Но, оказывается, в жизни все возможно!
Он посмотрел время.
Сегодня чьего-либо посещения ожидать уже не приходилось, и он отправился домой, в свою двухкомнатную квартиру, в которой он если что и делал, так это проводил ночь. Чаще один, реже с женщиной. Все же он был, как говорил Карлсон, мужчиной в самом расцвете сил. Ему встречались и порядочные одинокие женщины, способные создать, а главное, сохранить домашний уют. Но волею ли судьбы или еще по какой другой причине семьей бывший подполковник так и не обзавелся. Да это особо и не тяготило Климова. Он привык жить так, как жил, одиноким волком.
3. МОНСТР
Действо второе
Третий день в городе стояла прохладная, далеко не июльская погода.
Столбик термометра, доходя до отметки 16 градусов, замирал на месте, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Люди вынуждены были облачиться в осенние одежды. И на вопрос, сколько еще продлится похолодание, синоптики отвечали, как обычно, противоречиво и размыто – от недели до двух.
Им никто не верил. Ведь теми же самыми метеорологами был обещан сухой, жаркий июль.
Вот тебе и сухой – почти ежедневно, особенно ночью, шел мелкий нудный дождь; вот тебе жаркий – +16! Это, может, и жарко где-нибудь у полярного круга, но никак не здесь, в самом центре страны.
Человек, неделю назад зверски убивший чету бомжей, не любил жару. Ему по душе как раз была такая ненастная погода. Он просто упивался слякотью! Поэтому утром, сменившись с очередного дежурства, он решил пройтись до дома пешком. Тем более что надо было купить кое-что из парфюмерии: пену для бритья, приличный одеколон и зубную пасту. В оптовом киоске на рынке, находящемся недалеко от его пристанища, взять пару блоков «Мальборо» да тройку новых компакт-дисков. Старые уже приелись, музыку дома он слушал почти беспрерывно! Да, не забыть краску для волос! Парик и накладные усы следовало перекрасить.
Сделав покупки, он встал у светофора, ожидая зеленого сигнала.
Рядом с ним, чуть впереди, остановилась девушка.
Она была красива, длинные волосы распущены. Их чернота выгодно подчеркивала какую-то неестественную бледность лишенного косметики лица. На вид ей было года двадцать два – двадцать три.
Молодой человек почувствовал желание завладеть ею! Прямо здесь и сейчас! Но это было невозможно...
Включился разрешающий знак светофора, и она пошла, смешавшись с толпой, по переходу. Мужчина пристроился сзади, хищным взглядом внутреннего хищника вцепившись в ее фигуру. Как пропорционально была сложена девушка! И как бы она смотрелась голой, лежащая на животе где-нибудь в чаще темного, мокрого леса?! Принадлежавшая ему без остатка, такая желанная жертва! Ладонь правой руки мужчины сжала ручки пакета, смяв их. Дальше наблюдать ее он не мог. Мужчине следовало свернуть на тротуар. Он не хотел возвращаться домой той дорогой, с противоположного конца которой как-то ночью выходил на бомжей.