Найти и вспомнить
Шрифт:
Вообще-то, странно как-то все это. Неужели Генеральный директор комбината Железный Федор, герой Социалистического труда и прочих орденов кавалер, отродясь не терпевший избытка веселья, вдруг утвердил такую программу? Стареет, что ли? Ржавеет. Покрывается благодушием и впадает в маразм. Ну, вряд ли… не такой это человек. Наверное, и на него подействовало нечто неуловимое, что разлилось по городу, как струи свежего пьянящего воздуха. Что-то скрытое, но мощное, заставляя людей быть чуточку странными. На улицах чаще улыбались. По вечерам в дебрях "хрущоб" было намного меньше пьяных воплей и драк. Продавщица в продуктовом магазинчике, куда
По главной улице Металлургов вчера промаршировал целый полк алмасты в боевых доспехах… а впереди ехала дорожная полиция и что-то невнятно квакала в громкоговорители. "Спецназовцы!
– гордо сказал остановившимся Андрею и Марине молодой парень.
– С учений идут!". Мохнатые физиономии алмасты довольно скалились. Могучий командир шагал вразвалочку, помахивая огромным мечом. Люди приветственно махали руками. Замыкал шествие огромный Сирин, передвигающийся смешными птичьими поскоками. Развернуть крылья и полететь ему мешали трамвайные провода. Обычно невозмутимое его лицо улыбалось.
– Все немного чокнулись, - подмигнула Марина своему отражению.
– Одни только мы с домашним котом понимаем, в чем дело. И Андрей с Игорем… и наверняка старый Карла тоже смекнул, что к чему.
Карла, накануне звонивший Марине совсем уж убитым голосом, долго мямлил о том, что и понятия не имеет, с чего бы это Фанфарону понадобилось "пугать" Марину. Чувствовалось, что он и сам сбит с толку, напуган и растерян. Марина, сдерживая усмешку, заверила его в том, что никакой Фанфарон, Фредди Крюгер и иже с ними не могут ни испугать ее, ни навредить ей. А в конце разговора, повинуясь какому-то неясному чувству, передала привет Елизавете - жене Рудольфа Карловича.
– Да, да… конечно… спасибо… - Карла был сегодня не так красноречив, как во время своего неожиданного визита. Похоже, что он даже немного испугался.
– Вы придете на бал вместе с ней?
– прожурчала Марина, буквально-таки источая благодушие и приветливость.
Карла сбивчиво ответил, что все зависит от самочувствия жены, и поспешил заверить Марину в совершеннейшем своем почтении. На том и попрощались.
Эх, Карла, Карла… неплохой ты, в сущности, человек. И маг хороший. Да только, вот, так и не смог ты найти прямую дорогу в жизни - ни здесь, ни в Королевстве. И не держит на тебя, Марина, никакого зла - зря ты так волнуешься. Если разобраться, то ничего плохого Карла не сделал ни ей, ни Ирине.
Несколько часов спустя Виктор ходил по квартире, по-хозяйски заглядывая во все уголки и скептически усмехаясь: "Небогато, однако, жила твоя бизнес-сестрица! Так и не поменяла мебель, как я советовал!" Марине это стало невыносимо неприятно и она ушла на кухню. Гремя кастрюльками, разогревала обед - кормить с дороги мужа. Обязанности жены, как повара, еще никто не отменял! Представила себе, как готовит для Охотника… для Игоря. На душе стало теплее.
Андрей привез Виктора с вокзала. Похоже, мужчины друг другу не понравились. Мрачный Рыцарь Маренго буркнул: "Груз сдал!" - и был одарен понимающей улыбкой Марины. "Груз", кажется, даже не заметил колкости, демонстративно отхлебывая из фляжки неизменный коньячок. "Поправлял голову", не иначе. Марина предупредила Андрея о том, что груз-муж долго не задержится, и его надо будет транспортировать обратно. Андрей кивнул головой, а уходя, помедлив, вдруг проворчал: "Чем быстрее,
"И что такого особенного в нем было в молодости, из-за чего можно было голову потерять?", - думала Марина, по-бабьи подперев щеку ладонью и глядя на обедающего мужа. А ведь когда-то ей нравилось смотреть на все, что он делает: как он рубанком строгает бруски для облицовки балкона в их новой квартире, как с аппетитом ест наваристые щи, приготовленные Мариной по ее особому рецепту, как он сосредоточенно завязывает перед зеркалом галстук, как хохочет у экрана телевизора над нелепыми шутками очередных "сатириков", как увлеченно показывает сыну миниатюрные автомобильчики из своей коллекции. Просто нравилось смотреть на мужа, которого любила. Ей нравились их дни, их ночи…
Любила?..
Сейчас напротив нее сидел как будто незнакомый мужчина, который не волновал ее совершенно. Вот ни чуточки не волновал! Даже то, что он мимоходом отвесил ей неуклюжий комплимент, заметив, что она похудела и… "новая косметика, да? Нормально!"
– Ну, старушка, и чего же ты удумала?
– Виктор, отобедав, небрежно откинулся на спинку стула и прихлебывал крепкий свежезаваренный чай.
– Уехала на неделю, а задержалась на две с лишком. Никаких телодвижений, ни новостей, ни наследства.
– Витя, я же просила не называть меня так, - Марина со вздохом собрала со стола тарелки и аккуратно поставила их в раковину. Включила горячую воду, взялась завязывать фартук.
– А как тебя называть? "Дорогая, милая, любимая"? Да брось ты посуду, потом помоешь!
Марина машинально закрыла кран с водой, повесила фартук обратно на крючок, села напротив мужа.
– Когда-то называл. И цветы дарил. И ухаживал красиво, - задумчиво сказала она и сама себе удивилась - зачем? Зачем она сейчас говорит это? Из чисто жениного упрямства? Фу, глупость какая…
– А как иначе?
– Виктор довольно хохотнул.
– Ты ж у нас была принцесса-недотрога на факультете. Лакомый кусочек, вся из себя. Никто и подступиться не решался. А тут - простой парень из рабоче-крестьянской семьи. И ведь запала? Признайся, запала?
– А у тебя, значит, это вроде амбициозного проекта было - закадрить лакомый кусочек и под себя прогнуть?
– привычно ответила Марина, думая о том, что разговор скатывается на тысячу раз накатанные и до блеска отполированные ссорами рельсы.
– Ладно, ты не передергивай. Лучше давай рассказывай, что с наследством удумала. Не пойму я тебя, Маринка, темнишь ты чего-то.
А вот тут надо быть аккуратной. Устраивать сцены и выслушивать ответные вопли совсем ни к чему.
– Я же тебе прямо говорила, что продавать бизнес Ирины не буду, и квартиру не буду продавать. Переоформляю все на себя и задержусь на весь отпуск. А там видно будет. Дел много.
– А какого лешего тебе тут делать?
– Виктор повысил голос.
– Продавать ты ничего не собираешься, а что собираешься - сидеть на всем этом добре как курица на яйцах?! А о семье ты подумала? У нас дыра на дыре и заткнуть нечем. Планов - громадье.