Найти кукловода
Шрифт:
Слишком много домыслов и ни одного факта. Я печально вздохнула, признав, что пока блуждаю в потемках. Можно гадать о произошедшем сколько угодно, выдвигать самые невероятные версии убийства, но все это пустая работа.
Решив так, я принялась думать об Элмере. Почему-то личность моего нанимателя начинала меня тревожить все больше и больше. Я могла бы поклясться огнем, что он рассказал мне далеко не все. И, сдается, многое из того, что он предпочел оставить при себе, имело непосредственное отношение к убийству. Итак, разложим по полочкам, что именно меня настораживает в этом обаятельном блондине. Во-первых, дом, который якобы принадлежал Патрисии. Можно, конечно, предположить, что Элмер убрал с глаз долой все вещи, которые так или иначе напоминали ему о матери, а следовательно, и о горькой утрате. Но как насчет семейных фотографий? Ни за что не поверю, что у одинокой женщины, живущей вдали от единственного и горячо любимого
Дальше. Из головы никак не шло определение, которое Стефан дал Элмеру. «Обаятельный лжец». Увы, я была абсолютно с ним согласна. Элмер действительно талантливый, красноречивый и привлекательный обманщик, который точно знает, какие слова сказать, чтобы заслужить доверие. Силу его таланта я сполна ощутила на себе в Зарге, когда поверила, будто передо мной находится несчастный домашний мальчик, по недоразумению перешедший дорогу не тем людям, а потому доживающий последние часы. Другой вопрос – когда и чем именно Элмер умудрился так насолить Стефану. Ведь если верить словам моего нанимателя, он встречался с избранником своей матери чрезвычайно редко, а Стефана так вообще видел всего пару раз. Неужели их жизненные пути пересеклись вне семьи? Вообще, логичное предположение. Понять бы еще, что может связывать служащего магического департамента и богатого бездельника, все свободное время тратящего на путешествия, развлечения и поиск редких книг. Лично мне в голову приходила лишь одна идея: контрабанда ценностей. Но будь так, со Стефаном никто не стал бы церемониться. Скорее он бы уже отбывал суровое, но справедливое наказание на иридиевых рудниках. И никакие деньги отца не сумели бы ему помочь.
В этот момент я почувствовала на себе взгляд Стефана. Тот посмотрел на меня через зеркало заднего вида и улыбнулся. Как и следовало ожидать, мои губы тут же разошлись в ответной улыбке. Правда, практически сразу я сурово сдвинула брови, разозлившись на себя за проявление слабости. Если говорить откровенно, все, о чем я думала раньше, – лишь мимолетные сложности перед ликом главной, самой серьезной проблемы, разрешить которую надлежало в кратчайшие сроки. Да что там, не будет преувеличением сказать, что я ненавидела и презирала себя за то, что вообще допустила ее возникновение. Естественно, речь о моем влечении к Стефану. Совершенно невероятное чувство, равного которому по силе я еще не испытывала в своей жизни. Любое его действие, любой жест или слово, обращенное ко мне, заставляли мое сердце биться во много раз чаще, а суставы словно превращались в горячий кисель. Какая там выдержка, какой здравый смысл! Наверное, со стороны я становилась похожей на слюнявого щенка, захлебывающегося от радости всякий раз, когда хозяин потреплет за ушком. И с этим надлежало что-либо сделать, причем исправить ситуацию надо было немедленно, пока все не зашло слишком далеко! Беда была еще и в том, что я прекрасно осознавала: мы со Стефаном не пара. Зачем богачу, проводящему дни в праздности и поиске наслаждений, девица с преступного Хекса, зубами и ногтями выгрызающая себе право на жизнь? Наши круги общения различны, я не обучена манерам, благо что хоть в носу не ковыряюсь и не сморкаюсь прилюдно. Конечно, новизна ощущений манит. Наверняка на фоне воспитанных особ Озерного Края, умеющих с изяществом ходить на высоких каблуках и с легкостью рассуждающих о сложных политических интригах четырех королевств и удивительных загадках истории, я кажусь диковинной жар-птицей. Меднокожая, медноволосая, с глазами, отливающими багрово-алым. Но когда пыл первой страсти схлынет (а он рано или поздно схлынет), мы останемся на исходных позициях. Но боюсь, что при этом я обнаружу неприятную прибавку ко множеству своих обычных бед – разбитое вдребезги сердце. Сиротам свойственно привязываться к людям, которые проявили к ним хоть толику участия. И, что скрывать очевидное, под моей напускной суровостью и отстраненностью скрывается маленькая перепуганная девочка, вдруг понявшая, что прежняя благополучная и сытая жизнь навсегда закончилась, и готовая вцепиться с объятиями в любого, кто соизволит забрать ее от чужих равнодушных людей домой.
Я устало потерла лоб. Решено. При первом же удобном случае я проведу ритуал остужения чувств. Благо что для него не нужно много времени и не требуются какие-либо особые ингредиенты или длительная подготовка. Эта влюбленность не нужна мне. Она лишь делает меня слабой. Пора вернуться обычной Доминике Альмион, чья тоска по душевному теплу прорывается лишь под воздействием спиртного и в дурно написанных стихах.
– Приехали, – между тем произнес Элмер и плавно потянул рычаг управления на себя. Повозка вздрогнула, мелко задрожала и остановилась.
Я прильнула к окну,
– Подожди, – негромко окликнула я Элмера, уже взявшегося за дверную ручку. Тот, видимо, наученный печальным опытом недавних нападений, тут же послушно отдернул руку.
– Что случилось? – отрывисто спросил он, в свою очередь придирчиво изучая пустынный пятачок пространства около банка. – Чуешь неладное?
– Стефан, – вместо ответа позвала я нашего спутника, который, услышав наш обмен репликами, в свою очередь напряженно выпрямился. – Скажи, разве около банка всегда горит только один фонарь?
– Понятия не имею, – чистосердечно отозвался тот. – Видишь ли, прежде я никогда не бывал тут в столь неурочный час. Правда, чудно как-то, что охранника не видно. Обычно он всегда стоит около дверей и приветствует посетителей. Хотя, возможно, бедняга просто спрятался внутрь, озябнув. Погодка-то оставляет желать лучшего.
Я недоверчиво покачала головой. Ой, сомневаюсь. Обычно работникам банка, особенно отвечающим за безопасность, платят так хорошо, что они скорее предпочтут замерзнуть насмерть, чем покинуть свой пост. Ведь спрашивают с них соответственно получаемым деньгам. За соблюдением правил и должностных инструкций руководство следит ох как строго.
– А по-моему, я вижу охранника, – в этот момент проговорил Элмер и ткнул пальцем куда-то в сторону от крыльца. – Это не он там стоит?
Я изо всех сил напрягла зрение, силясь понять, о ком речь. Спустя несколько мгновений тьма немного посерела, и я поняла, что одна из теней, падающих от здания, имеет очертания человеческой фигуры. Этот кто-то стоял чуть в стороне от ступенек и почему-то совершенно не обращал внимания на дождь, наверняка уже вымокнув полностью. Хотя если бы он сделал несколько шагов вперед, то попал бы под защиту козырька.
По всей видимости, эту же странность заметили и мои товарищи. Они недоуменно переглянулись и опять вперили взоры во мрак, испещренный струями дождя.
– Что будет, если я создам световой шар? – поинтересовалась я у Элмера, уже ощущая знакомое покалывание пробуждающихся чар в кончиках пальцев.
– Рядом с банком? – Тот скептически хмыкнул. – Не стоит. Ты, безусловно, не нарушишь никаких законов Озерного Края, но стационарные охранные заклинания здания могут отреагировать на всплеск энергии. Вряд ли, конечно, они настроены на немедленное уничтожение – скорее, на захват и обезвреживание потенциальных преступников. Но поверь, мало приятного провести не меньше часа в образе безмолвной недвижимой статуи, дожидаясь, пока приедут служащие магического департамента, пока найдется нужный специалист по обезвреживанию чар… А потом объясняться полночи, если не больше. В общем, морока та еще.
– Мы так и будем сидеть здесь и бояться не пойми чего? – с неожиданной досадой перебил его Стефан. – Думаю, если бы на нас хотели напасть, то уже напали бы. Так что вы как хотите, а я пошел. Поговорю с охранником.
Мое сердце ухнуло в пятки от страха за его жизнь, но я лишь крепче сжала зубы, не позволяя себе выразить лишние эмоции. Да, все больше утверждаюсь в мысли, что без ритуала никак не обойтись. И чем быстрее я его совершу, тем будет лучше для всех.
Наверное, мне показалось, но Стефан все-таки чуть помедлил перед тем, как распахнуть дверцу. То ли набирался мужества, то ли ожидал, что его остановят от безрассудного шага. Однако и Элмер, и я молчали. Он – с искренним выражением интереса и даже некоего нетерпения на лице. А я… Я просто не могла себе позволить в очередной раз опозориться перед клиентом и выразить недопустимую личную заинтересованность одним из подозреваемых.
– Мы ждем, – наконец не удержался от злой иронии и поторопил замешкавшегося Стефана Элмер. Подумал немного и снисходительно добавил: – Не беспокойся, если что, я прикрою.
Стефан искоса глянул на него, что-то недовольно и неразборчиво буркнул, видимо, выражая свое мнение по поводу предполагаемой помощи, и вышел из повозки, напоследок не отказав себе в удовольствии хорошенько хлопнуть дверцей.
Я прикусила губу, удерживая себя от невольного вскрика и пожелания быть осторожным. Застыла, напряженным взглядом уткнувшись в его спину. Стефан, прекрасно понимая, что на него сейчас обращено внимание сразу нескольких человек, двигался нарочито неспешно, сводя меня с ума демонстративной медлительностью. Неполную минуту он просто стоял около повозки, зябко растирая ладони и словно получая настоящее удовольствие от дождя. Затем двинулся по направлению к загадочной фигуре, которая по-прежнему не покидала своего укрытия в тени здания.