Найти Ларсена

Генер Марго

– Да какие дела? – продолжил допытываться горшечник. – Утро раннее, а ты уборщик в кожевенной лавке. Ты ж вроде только по вечерам драишь полы. Или нет? Не хочешь поделиться со стариной горшечником?

При этих словах мужчина подбоченился и прищурил левый глаз, будто они старые друзья, а он только и ждет душещипательных откровений.

Ларсена передернуло. Он терпеть не мог, когда ему напоминают, кем работает – мало кто из парней двадцати лет мечтает вкалывать поломойкой у кожевника в лавке. Там всегда

стоит жуткий запах, а к вечеру пол покрывается черными следами, будто кожевник нарочно топчется в грязи, чтобы потом испачкать. Но стоило отметить – платил он хорошо и регулярно, и Ларсену грех было жаловаться, поскольку в его положении найти работу не просто.

Ему вообще повезло, что не сгинул где-нибудь в канаве. Родителей, к своей жгучей досаде, не помнил – его нашли под кустом ежевики погожим летним днем, когда ему было пять лет от роду. С тех пор он пытался найти хоть какие-то сведения о себе и своей семье, но словно какая-то сила отгораживала его от всего, что могло бы пролить свет на тайну его рождения – то почтальон, которые вез старые газеты вдруг увольнялся и уезжал, то книга учета в ратуше неожиданно терялась, то попросту начиналась гроза, не позволяющая попросту выйти из дома.

Городничий взял маленького Ларсена к себе в дом на кухню. Там он и рос до четырнадцати лет. А как достиг рабочего возраста, направили трудиться, выделили маленькую комнатку на втором этаже постоялого двора недалеко от центра города. С тех пор Ларсен мотался, подрабатывая то там, то здесь, на подхвате. А год назад у кожевника освободилось место, и Ларсену повезло – его взяли.

Он был благодарен городничему за все, что сделал для брошенного ребенка. Но, как любой нормальный мужчина, мечтал о славе, подвигах и времени, когда не придется считать каждый таафей.

Однако, существовала еще одна причина, по которой Ларсен изо всех сил старался стать лучше. У этой причины длинные смоляные волосы, большие глаза цвета небесной лазури и губы, к которым хочется прикоснуться.

8

В задумчивости он не заметил, как горшечник машет у него перед носом ладонью, и очнулся лишь, когда тот попытался щелкнуть ему по носу.

Резко отклонившись, Ларсен выдохнул:

– Ты что творишь?

– А ты чего спишь на ходу? – отозвался горшечник. – Все об Элиане думаешь? Расслабься, парень. Она тебе не по зубам. Дочки городничих не водятся с такими заморышами. Ты уж прости.

Ларсен хмуро покосился на горшечника. В его словах слишком много правды, от этого хотелось прямо пнуть сплетника посильнее, чтобы не давил на больную мозоль.

Но сказал:

– Не твое дело. Мне действительно пора.

Не желая больше слушать болезненной правды от главного болтуна Околода,

он широкими шагами направился по улице.

Солнце поднялось выше, заливая городок мягким золотистым светом, в раскидистых кронах что-то защебетали птицы на только им понятном языке. Но Ларсен их почти не замечал – мысли заполнило одно.

Элиана. Слова горшечника задели именно потому, что в них много правды. Дочка городничего, красавица и самое прекрасное существо, какое ему приходилось встречать. Пока были маленькими, им позволялось вместе играть. Все детство Ларсен провел с Элианой, бегая по цветочным полянам, забираясь на деревья, из-за чего гувернантка Элианы каждый раз визжала от ужаса. Они росли вместе и, чем больше Ларсен проводил с ней времени, тем больше осознавал, что влюблен. Влюблен так, что никто другой ему никогда не будет нужен.

Отец Элианы, господин Уш Падэ, видимо понял, к чему может привести дружба детей, но слишком поздно – Ларсен прикипел к девушке всерьез. Он был уверен, Элиана испытывает к нему то же самое.

Поэтому господин Падэ поспешил отослать его подальше. Но Ларсен и Элиана продолжали видеться. Тайком, по вечерам возле тисовой рощи на самом окраине Околода.

– У меня будет для тебя подарок, – проговорил на одной из таких встреч Ларсен.

– Какой? – спросила Элиана, и ее ресницы запорхали, как крылья бабочки.

Ларсен улыбнулся и ответил:

– Увидишь. Это подарок. Сюрприз.

Теперь же он изо всех сил спешил в лавку ювелира. Если он докажет господину Падэ, что достоин его дочери, что сможет обеспечить ей соответствующую жизнь, городничий не станет препятствовать. Он позволит им видеться не таясь. Он должен дать им шанс. Должен дать шанс ему.

Завернув за угол, Ларсен, наконец с облегчением увидел заветную лавку – с широкой витриной и красным козырьком над крыльцом. На стене у двери колокольчик.

Подойдя, он позвонил два раза, затем осторожно толкнул дверь и вошел. Перед лавкой ювелира Ларсен испытывал странный трепет и благоговение. Столько драгоценностей в одном месте, удивительные украшения, невероятные гравировки и огранки – все это казалось чем-то волшебным.

9

За прилавком приземистый ювелир – гном по виду и натуре. На голове лысина, по краям которой все еще остались седые волосы и торчат вверх, как рога, зато борода длинная, белая и курчавится до самого живота. Темные глаза внимательно изучают Ларсена, а сам гном не глядя протирает махровой тряпочкой браслет из золота.

– Вы что-то хотели? – спросил гном чуть скрипучим голосом.

Ларсен, в который раз, окинул лавку восторженным взглядом и проговорил:

– Я… да. Мне нужно украшение.

Конец ознакомительного фрагмента.