Найти меломана!
Шрифт:
Глава V. Кривошеев
Семигорск, 5 марта, 2007 г.
Тот поздний вечер в зверинце Вадим Иванович Кривошеев запомнил на всю оставшуюся жизнь. Может потому, что роковое событие каким-то чудом сумел записать на камеру пытливый журналюга? Главное, пять лет молчал – таился, подлюка! Живого льва боялся… А мертвого – когда на выборах он продул Горину [1] – пинать побрезговал?! Так или иначе – он сам во всем виноват. Сам. Если бы, болван, не высунулся, не продефилировал в «Вестях» с горячей новостью, что собирается двигать
Тут как тут, на следующий день после эфира, тот подлюка и вынырнул. И цену заоблачную – как шарахнет! Но даже не в этом дело: кто доверится хоть раз шантажисту, попадает в кабалу на всю жизнь…
С журналюгой на днях людишки мои разобрались, но никакого диска так и не нашли. Хотя искали ретиво, даже, кхм, – слишком: троих замочили впустую. Оби-и-идно. Исчез диск – как в воду канул. Но раскадровка того рокового вечера – пятилетней давности – и сейчас проплывает перед глазами. Как будто это случилось вчера…
Солнечногорск, за 6 лет до событий; ноябрь 2001 г., поздний вечер
У трейлера кочующего по стране зверинца полетел двигатель и что-то еще не заладилось с сцеплением – ремонт предстоял долгий. Выручили железнодорожники, предоставив специально оборудованный вагон. Пока звери томились в товарняке, администрация зверинца отмечала последний вечер на Кавминводах в фешенебельном «Театральном». Пришлось объяснить, что пошел на поводу у внука: его мечта – подержать в руках настоящего, живого тигренка. Пошли навстречу и мне, выделив еще и сопровождающего. К счастью последнего, я отказался – незачем, дескать, человека из-за стола выдергивать. Мой Васюта (и водила, и телохранитель в одном лице), дескать, разберется.
Чужие глаза и уши были мне ни к чему.
Ваське подробно объяснили, где находится нужный вагон нужного состава, а какой-то коротышка вручил ему связку ключей. И мы поехали за Лилей.
Я млел я в предвкушении: Лилька будет в восторге! Живо представил потрясающую картину: златовласая бестия баюкает трехнедельного тигренка, а рядом бьют хвостами по прутьям решеток кровожадные дикие звери.
Связку ключей я переложил себе на колени – демонстрационный эффект будет полнее, если дверь в звериное царство отопру лично я.
Первым в темное чрево вагона прыгнул Васька и протянул руку Лильке. Под музыку просыпающихся джунглей она нырнула следом. Схватился было за поручень и я, как вдруг со мной кто-то поздоровался. Я про себя чертыхнулся и, машинально кивнув незнакомому худощавому парню, взобрался вслед за Лилей.
Черная бездна вагона, маня и пугая фосфорицирующими огоньками нестерпимо желтого, раскалено-белого и кроваво-красного оттенков, вмиг поглотила мысли о странном незнакомце. Наконец, Василий нащупал выключатель и яркое, после темного перрона, освещение затопило длинный вагон.
Товарняк был действительно оборудован. У входа, за довольно широким выступом, размещался 100-литровый кегль с холодной водой и металлический чан с краником для кипячения.
В третьей по счету, справа, на толстых лапах покачивался разбуженный тигренок.
– Маняня! – возликовала Лилька.
Подбежав, она протянула было сквозь прутья руки, но дотронуться до «маняни» не успела. Стоящую рядом клетку чуть не опрокинула разъяренная тигрица. Бэлла или Берта, а, вспомнил, – Зита! Лилькин визг потонул в громовом рыке.
Я оставил Лильку в купе, нашел в связке нужный ключ – похожий на тот, каким пользуются проводники, только помассивней, и взглядом спросил у испуганной девчонки – нести ли тигренка? Она благодарно кивнула.
У второй клетки справа я невольно остановился – меня ел взглядом желтоглазый Шер Хан. Не узнать его было невозможно: гораздо крупнее Зиты, невероятно мощный загривок. И – блеск лютой злобы в глазах: он знал, что я иду за тигренком.
Поистине, он больше походил на царя зверей, по крайней мере, в этом загоне. Именно на его рык согласным тявканьем отреагировали две облезлые гиены. Именно от его неистового прыжка поднял сонные веки лев, в пружину сжалась угольно-черная, настороженная пантера, и на одной ноте завыли волки.
А что лев? Лишь умеет гордо носить шикарную гриву – мантию короля, да кисточкой хвоста выражать, порой, свое нетерпение: типичный конституционный монарх при волке-премьере. Но энергетика тигра неописуема – он гипнотизирует как удав, он правит как лев, он восхищает как ягуар, он подавляет как гриф.
Шер-Хан словно просканировал мои мысли – и присел на задние лапы, приняв позу царя зверей. Я шутливо склонил свою голову, и он позволил подойти к клетке с тигренком. Когда я повернул ключ, то заметил, что отверстие замка в клетке у Шер Хана идентично. Ни с того, ни с сего в мыслях бряцнуло – этим же ключом при желании можно открыть здесь любую клетку!
Непонятное наваждение заставило меня пройти в самый дальний угол – там стояла пустая клеть. Ключ легко повернулся, распахнув дверцу. Естественно, – пожал я плечами, – это же не квартиры, чтоб к каждой клетке был свой ключ. Отогнав ни к месту смутные мысли, я заторопился к тигренку: небось, Лилечка уже заждалась. Кстати, что она там, в купе, скучает? Уснула, что ли?
И тут, со стороны входа, где прикреплен у выступа громадный кегль с водой, послышался то ли стон, то ли вздох. Я замер. Хотя зверье уже успокоилось, сквозь клетки зримо струилось напряжение. Вздох повторился уже громче…
Шер-Хан взглянул мне прямо в глаза – я все понял…
В симфонии экстаза в исполнении моей ненаглядной, где я знал наизусть каждую ноту и каждую паузу, – эти нежные, едва колышущие воздух вздохи-всхлипы, означали кульминацию «прелюдии». От предваряющих все поцелуев она заводилась как ненормальная. Я ли не знал ее как свои пять пальцев?