Найти мертвеца (Где будет труп)

Сэйерс Дороти Ли

DOROTHY L. Sayers. Biographical Note, Communicated by Paul Austin Delagardie // D. L. SAYERS. Clouds of Witness. London: Gollancz, 1935. P 5–9.

Charles Wilfrid Scott-Giles. The Wimsey Family: A Fragmentary History Compiled from Correspondence with Dorothy L. Sayers. London: Gollancz, 1977.

От переводчика: О заглавии романа

Дороти Сэйерс обожала цитаты и наводняла ими свои книги. Заглавие романа Have His Carcase (буквально – „иметь его труп“) – тоже цитата, причем сложно сказать, откуда именно. Несомненно, здесь обыграно латинское выражение habeas corpus –

название судебного приказа о доставлении арестованного в суд. Именно в таком смысле произносит эти слова герой Сэйерс лорд Питер Уимзи, и именно так расслышал латинский термин Сэм Уэллер из диккенсовских „Посмертных записок Пиквикского клуба“:

– Ну, Сэм, – сказал мистер Пиквик, – надеюсь, habeas corpus для меня уже получен?

 – Он-то получен, – отозвался Сэм, – но я хотел бы, чтобы они вынесли сюда этот корпус. Очень невежливо заставлять нас ждать. За это время я бы приготовил и упаковал полдюжины таких корпусов.

Каким громоздким и неудобным сооружением Сэм Уэллер представлял себе приказ habeas corpus, не выяснено, ибо в этот момент подошел Перкер и увел мистера Пиквика [12] .

12

Перевод с англ. А. Кривцовой и Е. Ланна.

В сказке Чарльза Кингсли „Дети воды“, опубликованной через 30 лет после „Пиквикского клуба“, have-his-carcase act упомянут как закон, позволяющий родным забрать тело казненного.

Кроме того, слова have his carcase встречаются во второй песни „Илиады“ Гомера (английский перевод У. Купера), и там они относятся к трупу предателя, который достанется псам и стервятникам. В русском переводе Н. Гнедича эти строки выглядят так:

Если ж кого я увижу, хотящего вне ратоборстваВозле судов крутоносых остаться, нигде уже послеВ стане ахейском ему не укрыться от псови пернатых!

Переводчик счел разумным не распутывать такой интертекстуальный клубок, пытаясь точно перевести заглавие, а разрубить его, озаглавив русскую версию романа другой цитатой, которая встречается в соседнем абзаце. Это цитата из Библии: „Где будет труп, там соберутся орлы“.

Анна Савиных

Дороти Л. Сэйерс. Где будет труп

От автора

В романе „Пять отвлекающих маневров“ выдуманный сюжет разворачивается в реально существующей местности. В этой книге местность выдумана специально для сюжета. Все населенные пункты и действующие лица – плод писательской фантазии.

Эпиграфы к главам взяты из произведений Т. Л. Беддоуза [13] .

Приношу благодарность мистеру Джону Роду [14] , который очень помог мне в работе над трудными местами.

13

Томас Ловелл Ееддоуз (1803–1849) – английский поэт-романтик. Основной темой его творчества была смерть (пьеса „Книга шуток со смертью“ – самое значительное его произведение, при жизни не опубликованное).

14

Джон Род – один из псевдонимов английского писателя Сесила Джона Стрита, плодовитого автора детективов и члена Детективного клуба. Сэйерс советовалась с ним в письмах, выбирая способ, каким в ее романе будет зашифровано тайное послание.

Дороти Л. Сэйерс

Глава I

Свидетельствует

труп

Дорогу заливали струи крови.

„Родольф“ [15]

Четверг, 18 июня

Лучшее лекарство от разбитого сердца – это не прильнуть к мужественной груди, как думают многие. Гораздо эффективнее честный труд, физические упражнения и нежданное богатство. После оправдания по обвинению в убийстве любовника – а лучше сказать, вследствие этого оправдания – к услугам Гарриет Вэйн оказались все три эти средства. Хотя лорд Питер Уимзи с трогательной верой в традицию изо дня в день настойчиво предлагал ей свою мужественную грудь, Гарриет не выказывала намерения к ней припадать.

15

Перевод с англ. А. Азова.

Работы у нее было предостаточно. Обвинение в убийстве – неплохая реклама для автора детективов. Романы Гарриет Вэйн шли нарасхват. Она заключила неслыханно выгодные контракты с издателями по обе стороны Атлантики и в результате оказалась гораздо богаче, чем когда-либо мечтала. Она дописала „Убийство шаг за шагом“, а перед тем как приступить к „Тайне вечного пера“, отправилась в одиночный пеший поход: сколько угодно физической нагрузки, никаких обязанностей и никакой деловой переписки. Стоял июнь, погода была прекрасная. Если иногда ее и посещала мысль, что лорд Питер Уимзи прилежно дозванивается в пустую квартиру, эта мысль ее не тревожила и не заставляла свернуть с выбранного курса, лежавшего вдоль юго-западного побережья Англии.

Утром 18 июня она вышла из Лесстон-Хоу, намереваясь пройти шестнадцать миль вдоль утесов до Уилверкомба. Не то чтобы ей особенно хотелось туда попасть. Уилверкомб был местом сезонного наплыва пожилых дам и инвалидов и сам напоминал болезненную пожилую даму, которая пытается веселиться несмотря ни на что. Но город был удобным ориентиром, а для ночлега Гарриет всегда могла выбрать какую-нибудь деревушку. Дорога шла вдоль берега по верху невысокой скалистой гряды. Оттуда была видна длинная желтая полоса пляжа, которую там и сям прерывали отдельно стоящие скалы. Вода нехотя отступала, скалы постепенно обнажались и блестели на солнце.

Над головой громадным голубым куполом вздымалось небо, лишь кое-где подернутое робкими белыми облаками, очень высокими и прозрачными.

С запада дул тихий ветерок – впрочем, опытный синоптик заметил бы, что он собирается крепчать. Узкая разбитая дорога была почти пуста – основное движение шло по магистрали, которая пролегала дальше от берега и соединяла города, не отвлекаясь на изгибы береговой линии, где ютилось всего несколько деревушек. Изредка Гарриет обгонял гуртовщик со своим псом, и вид у обоих был неизменно безразличный и занятой. Иногда ее провожали робким и бессмысленным взглядом пасшиеся в траве лошади. Иногда приветствовали тяжелыми вздохами коровы, чесавшиеся мордами о каменные изгороди. Время от времени на морском горизонте появлялся белый парус рыбацкого судна. Если не считать случайного фургона торговца, ветхого „морриса“ и возникавшего порой вдали белого паровозного дыма, пейзаж был совершенно сельский и такой же безлюдный, как двести лет назад.

Гарриет стойко шла вперед, благо легкий рюкзачок почти не мешал. Ей было двадцать восемь лет, она была темноволоса и худощава. Кожа, от природы чуть желтоватая, сейчас под солнцем и ветром приобрела приятный медовый оттенок. Люди с таким удачным цветом лица обычно не страдают от мошкары и солнечных ожогов. Гарриет была еще не в том возрасте, чтобы не заботиться о своей наружности, но уже предпочитала удобство внешним эффектам. Поэтому ее багаж не отягощали кремы от солнца, средства от комаров, шелковые платья, дорожные утюжки и прочие атрибуты, любимые авторами „Колонки путешественника“. Она оделась по погоде – в недлинную юбку и тонкий свитер, а с собой несла, кроме смены белья и запасной пары обуви, карманное издание „Тристрама Шенди“, миниатюрный фотоаппарат, небольшую аптечку, сэндвичи и еще кое-какие мелочи.