Найти мертвеца

Сэйерс Дороти Л.

— Да, но… — инспектор, казалось, был взволнован. — Все, конечно, правильно с нашей стороны, но я хотел бы сказать, что нет доказательства, что это было убийством. Я хочу сказать, что вы сначала должны доказать, что было совершено убийство, прежде чем доказывать что-то еще. Я хочу сказать…

— Совершенно верно, — откликнулся Уимси. — В отличие от мистера Велдона вы способны определить petitio elenchi. Но послушайте, если Алексиса видели живым на дороге между 10.30 и 11.30, а он был мертв в два часа, тогда он должен был умереть в течение периода, охватываемого этими алиби; это очевидно.

И я думаю, что мы должны подойти к этому чуть ближе. Джем Поллок и его дед озадачили нас, сказав, что они, кажется, видели человека, лежащего на скале перед двумя часами дня. В этом случае он, возможно, был уже мертв. Теперь нам известно, что, весьма вероятно, что они говорили правду, поэтому нам не нужно воображать, что они являлись соучастниками преступления. Вы можете сузить период, в который должна была произойти смерть примерно на 2 часа — скажем, с 11.30, когда Алексис мог добраться до скалы, и примерно до 11.30, когда Поллоки впервые заметили тело. Это должно быть достаточно убедительно для вас — особенно когда вы сможете совершенно определенно установить, что орудие убийства находилось в руках одного из сообщников. Вы вряд ли сможете обнаружить, что бритву отослали откуда-то по почте, чтоб ее получил Велдон?

— Мы пытались, но не сумели ничего обнаружить.

— Вот именно. Я не удивлюсь, если цель приезда Велдона в среду в Уилверкомб было намерение взять бритву. Ведь это могло дознании у коронера. Разве Алексис не рассказывал им об этой своей болезни? Если он считал, что она доказывает его происхождение от рода Романовых; не думаете ли вы, что он первым делом не упомянул об этом?

— О нет. Совершенно ясно, что Алексис очень тщательно скрывал этот факт. Ведь он не говорит в пользу человека, который намеревается успешно руководить революцией. Что это такое, вдруг в любой момент слечь от страшного болезненного и неизлечимого недуга? Нет! И это также не привлекло бы «Феодру» — выйти замуж за человека, страдающего гемофилией. Нет, бедняге приходилось все время трястись от страха, что это выйдет наружу.

— Да, понимаю. Абсолютно естественно, что человек постоянно начинает думать об этом.

— Если вы эксгумируете труп, — сказал Уимси, — то, весьма вероятно, обнаружите характерные признаки утолщения в суставах, которые сопровождают заболевание гемофилией. И думаю, вы раздобудете убедительные доказательства этого, порасспрашивая людей, знающих Алексиса по Лондону и Америке. Совершенно очевидно, что у него была эта болезнь.

— Странно, — проговорила Гарриэт, — тот способ, которым было разработано все это Велдоном и его компанией. Им настолько сопутствовала удача в одном и так скверно все получилось в другом! Я хочу сказать, сперва они составили практически идеальный заговор, который зависел от алиби и маскировки. Затем неожиданно появляюсь я и разрушаю эту маскировку. Какая неудача для них! Но в то же время я проявила довольно много необходимого умения и наблюдательности, что дало им гораздо лучшее алиби на совершенно другое время, а это для них, конечно, было удачей. Затем труп теряют, из-за этих 300 фунтов золотом, которые причиняют им массу неприятностей. Но снова появляюсь я со свидетельскими показаниями и фотографиями, и это сразу привлекает

внимание к способу смерти и, кроме того, обнаруживается труп. Тогда, к их ужасу, первоначальное алиби становится бесполезным и даже опасным, появляется бедный, маленький Перкинс, который, на самом деле, невиновен как и молочный поросенок — и дает им железное алиби совсем не на то время. Мы находим подкову, которая совершенно губит их, но благодаря невероятной удаче возникает этот факт со свертыванием крови. И так далее. Невероятная неразбериха! Если бы я не была довольно смышленой и ловкой, если бы я растерялась тогда там, на скале, то никто никогда бы не узнал о состоянии крови убитого, и мы считали бы абсолютно оказанным, что Алексис скончался задолго до моего появления на месте преступления. Все это настолько запутанно, что я действительно не понимаю, помогло ли мое присутствие там или оказалось помехой для следствия?

— Все настолько запутанно, — вздохнув, произнес инспектор, что мне не верится, будет ли у нас возможность заставить любо жюри присяжных поверить в это. Кроме того, есть главный констебль. Могу поспорить на все, что угодно, что вы как и он уже плюнули на это дело. Он по-прежнему скажет, что мы НЕ ДОКАЖЕМ, что это не было самоубийством, и, наверное, будет лучше оставить все как есть.

Он и так свирепеет как цепной пес, что из-за нас арестовано трое людей, и арестованы они кое-как, и если тут я еще явлюсь с новой историей о гемо… как там бишь она называется… то у него случится пятьдесят тысяч судорог. Послушайте, милорд, если мы будем выступать в качестве обвинителя, не думаете ли вы, что наша надежда на правильный вердикт окажется в Гадесе [90] ?

90

Подземное царство теней.

— Скажу вам одно, — проговорила Гарриэт. — Миссис Велдон в последнюю ночь согласилась танцевать с Антуаном, и Генри это сразу не понравилось. Если вы теперь отпустите на свободу Генри Велдона и Моркама, то во сколько вы оцените эти две жизни — Антуана и миссис Велдон?

Наступила тишина, после чего инспектор покинул их.

— Ну! — наконец сказала Гарриэт.

— Ну, — в тон ей отозвался Уимси, — ну не ужасный ли горький, кровавый, проклятый фарс?! Старая дура, которая хочет молодого любовника, и молодой дурак, который хочет империю. У одного перерезано горло, трое кандидатов на виселицу, 130 000 фунтов вакантны для следующего человека, которому нравится продавать свое тело и душу. Боже! Какая шутка! У Короля Смерти огромные ослиные уши.

Он поднялся.

— Давайте уедем от всего этого, — сказал он. — Упакуйте ваши вещи, оставьте на всякий случай ваш адрес полиции и поедем в Город. Я сыт по горло.

— Да, поедем. В меня вселяет ужас предстоящая встреча с миссис Велдон. Я не хочу видеть Антуана! Все это безобразно и отвратительно. Поедем домой.

— Правильно! Поедем домой. Поужинаем, на Пикадилли и… К черту все это! — свирепым тоном произнес Уимси. — Я всегда ненавидел водные курорты!