Найти мужа Дарье Климовой (сборник)
Шрифт:
– А по-моему, получается, – продолжал улыбаться мужчина. – Я за вами наблюдаю уже минут двадцать.
– Зачем?
– Интересно.
– Ничего интересного, – отмахнулась Круглова. – Меньше часа работаю, а уже жить не хочется.
– Вы очень пластично двигаетесь.
– Чего-о?
– Движения ваши мягкие, женственные. Своеобразный танец. Видимо, потому, что никогда не занимались этой работой.
– Знаете чего?
– Даже не догадываюсь.
– Идите своей дорогой, дядя… Танец он увидел. Потанцуйте с мое, копыта
– Я живу здесь рядом, просыпаюсь рано, могу иногда быть вам подмогой.
– Закадрить решили, уважаемый?
– Для начала познакомиться.
– Еще заверните про любовь с первого взгляда.
– Про любовь пока сказать не могу, но симпатия возникла. Как вас зовут?
– Ну, допустим, Надежда.
– Меня Арамис.
– Что за имя такое?
– Французское.
– Сами француз, что ли?
– Нет, русский, – засмеялся мужчина. – Мама зачитывалась романом вот и назвала в честь одного из мушкетеров.
– Как этого?.. Ну, который в шляпе!
– Боярский. Д' Артаньян.
– Ну да… Уже внуки бегают, а он все в шляпе!
– Дело вкуса. – Арамис достал визитку из заднего кармана джинсов. – Я – художник. Меня заинтересовала ваша фактура.
– Во как? – удивилась Круглова, изучая визитку.
– Правда. Можно написать интересный портрет.
Круглова какое-то время молча и с недоумением смотрела на него, потом стала смеяться:
– Боже ж ты мой… До чего вы, мужики, все глупые.
– Почему? – вскинул брови художник.
– Нет чтоб прямо все сказать, так начинает пудрить мозги, визитку подсовывать, про фактуру заливать… Взрослый человек, а хуже детсада.
– Я серьезно, Надежда, – попытался объяснить Арамис, улыбаясь словам девушки. – Без всяких задних мыслей. В вас есть своеобразная красота. Натуральность. Честное слово.
– Вы, может, и без задних мыслей, зато я с передней… Идите своей дорогой, уважаемый мушкетер, и не мешайте дворничихе заниматься грязным делом. Салют! – Взяла тележку, через несколько шагов остановилась: – У меня парень есть!.. Молодой, умный, красивый. Узнает, что пристаете, будут проблемы.
Неожиданно из-за угла вывернула Клавдия Петровна, направилась к дочери.
– Как ты тут?
– Вкалываю. На ногах еще держусь.
– Ничего, привыкнешь. Я тоже попервой в обморок падала. – Мать перевела взгляд на Арамиса, стоявшего рядом. – А это кто?
– Художник. Помог вот погрузить телевизор.
– Спасибо. – Мать подошла к нему, протянула руку. – Не все люди такие отзывчивые.
– Этот отзывчивый. Вот визитку дал.
Та взяла визитку, прочитала написанное.
– Художник, значит?
– Художник.
– Мой муж тоже был художником. Особенно когда выпивал. Кулаком не в картинку, а сразу в морду… И развозит по всей квартире. Три года терпела это рисование.
– У нас по-другому.
– Слава богу… Только имя у вас непонятное.
– Мушкетер! – засмеялась
– А, ну да, – не совсем поняла мать. – Хотите, наверно, нарисовать мою дочку?
– Хочу, но она не соглашается.
– И правильно делает. Нарисуете, потом алименты с вас до конца жизни не отсудишь.
Художник громко рассмеялся:
– Неплохая, кстати, идея!.. Одинокий, детей пока нет, алименты готов платить исправно!
– Если б мне такое предложили, я, может, и подумала бы, – задумчиво произнесла мать. – А для дочки… для дочки опоздали. Молодая, своего еще встретит. Так что рисуйте, уважаемый, кого-нибудь другого. Их вон сколько бродит!
По пути вдвоем они погрузили на тележку выброшенный кем-то протоптанный старый ковер, прихватили какой-то мелкий мусор и стали сваливать все это в один объемный контейнер.
Вдруг Надя Круглова остановилась, глянула вслед уходящему художнику:
– А мужчина ничего себе… Интересный. Может, зря мы так?
– Поглядим. Если что-то серьезное, никуда не денется. Обязательно проклюнется, – ответила мать и улыбнулась. – Ты ведь вон какая у меня принцесса!
Надя Круглова вышла из-под душа, протерла до красноты тело полотенцем, причесала волосы, накинула халатик, вышла из ванной.
Появившись на кухне, от удивления остановилась. Стол был накрыт по-царски. На большой тарелке мясная нарезка, сыр, маринованные помидорчики, маленькие в мизинец огурцы. Отдельно виноград, груши, персики. А посередине бутылка шампанского с бокалами.
Клавдия Петровна смотрела на дочку, довольно улыбалась.
– Мам, в честь чего это?
– В честь твоего первого рабочего дня.
– Наверное, дорого?
– За сегодня заработали. – Мать взяла с комода конвертик, вынула три бумажки по тысяче и несколько купюр помельче. – С твоей бывшей работы прислали.
– Кто?.. Ксюшка?
– Наверное… Сказала, девчата скинулись.
– А больше ничего?
– Велела, чтоб обязательно выпили. – Клавдия Петровна не без труда откупорила бутылку, разлила шампанское по бокалам. – Давай, дочка, вот за что… Я мало рассказывала про твоего отца, это как отрезанный палец, который не заживает. Был выпивающий, хоть и неглупый. Мечтал быть всем, а получилось – никем.
– Картины правда рисовал?
– Все пробовал. Картины, книжки, песни, стишки – за все хватался. Как полоумный. И все людям на смех, себе на выпивку! Но одну вещь он говорил правильную. Не гнись, говорил, ни перед кем и никогда. Один раз согнешься, дальше до самой земли додавят. Поэтому помни эти слова, и как бы тяжело ни было, никогда не думай, что ты перед кем-то виноватая!.. Хвост крючком, грудь – бубликом. Так говорил твой отец.
– Он живой?
– Неизвестно. Три года видела как-то, потом исчез. – Мать помолчала, повертела в пальцах фужер. – Говорил грамотно, сам все делал наоборот. Навыворот.