Найти «Сатану»
Шрифт:
Минуты складывались в часы. Балаганский вначале сидел, потом сходил в туалет, помочился и умылся холодной водой из-под крана. Чтобы скоротать время, хотел зайти к Полибину, но, войдя в приемную, услышал за неплотно прикрытой дверью, как тот говорит по телефону:
– Не могу, придется сидеть на месте, пока следаки уйдут… Ну, что поделаешь – дело серьезное… Да как он… Жидко… Когда улики предъявили – сразу в обморок хлопнулся! Действительно, слабак… А должен был в час «Ч» наносить ракетно-ядерный удар…
Балаганского будто в дерьмо окунули. Он развернулся, вышел в коридор и вернулся обратно в приемную заместителя.
– Ты
Наконец, из кабинета выглянул Петин.
– Заходите! – бросил он и снова скрылся за двойной дверью.
Вроде ничего особенного не сказал, а прозвучало грубо. За долгие годы Балаганский привык к уважительному обращению. «Товарищ генерал, товарищ главнокомандующий, товарищ член коллегии Министерства обороны, уважаемый Георгий Петрович…» А тут безличное «заходите»! Так приказывают собаке. И то – дворовой, непородистой… Но делать нечего – сейчас их сила! Вздохнув, он зашел в кабинет, который стал для него пыточной камерой.
Петин стоял у окна и смотрел на улицу. Трегубов расположился теперь за основным столом, по-хозяйски развалившись в кресле замнача УФСБ. Наверное, он везде чувствовал себя хозяином, потому что часто сидел на местах арестованных начальников…
– Прочтите! – протянул он протокол допроса. – Если замечаний нет – распишитесь внизу каждой страницы.
Балаганского снова покоробило от пренебрежительного безличного обращения. Он сел за приставной столик и принялся читать. Буквы складывались в слова, слова в предложения, и все вроде было правильно, он действительно это говорил, но устная речь, перенесенная на бумагу, приобрела какой-то другой смысл – вроде он во всем виноват… И Инесса тоже виновата… Но формально придраться не к чему. Да и переть против этих не имело смысла. Одно дело, когда он сидит за пультом спецсвязи и за ним вся ракетная мощь страны… А сейчас их сила… Георгий Петрович расписался, как от него и требовалось, – внизу каждой страницы. А в конце, под диктовку, написал: «С моих слов записано верно и мною прочитано» и опять расписался.
Бесшумно подошедший сзади Петин сразу же забрал документ и положил перед своим начальником.
– Я могу идти? – спросил Балаганский.
– Можете, – сказал «бульдог». – Только советую вам не ездить сегодня домой. Переночуйте в каком-нибудь другом месте. На «А-4», например.
– Почему? – вскинул взгляд Балаганский.
– Потому, что в вашей квартире произведён обыск и там… э-э-э… некоторый беспорядок. Распорядитесь, пусть кто-нибудь проведет уборку…
– Подождите, какой обыск?! И почему «кто-нибудь»?! Инесса уже наверняка вызвала прислугу!
– Это вряд ли. Гражданка Балаганская арестована.
– Как арестована?! Да вы что… Может, вы и меня арестуете?!
– Может быть! – очень серьезно ответил Трегубов, наклонился вперед, навалившись грудью на чужой стол, и впился в него своим сверлящим взглядом. – Это будет зависеть от успеха направленной в Сибирь группы. Если все обойдется без тяжких последствий,
Западная Сибирь
Стартовая позиция «Сатаны»
Ми-8 с бортовым номером «240» описал полукруг и, развернувшись против ветра, приземлился все на ту же поляну. Из него выпрыгивали фигуры в камуфляже. Теперь рядом с расстрелянным Ка-26 стояли уже два одинаковых, как близнецы, вертолета.
– Проверить, товарищ капитан? – Сержант Ермилов сделал знак своей «тройке».
Полосин мрачно покачал головой. Он никак не мог прийти в себя. От командира остались только окровавленные ошметки, и то нельзя было наверняка сказать – что принадлежит Дыгаю, а что – его убийце. Волков и Нигматов пришли в себя, ранений у них не обнаружено – только ожоги и сильная контузия. Еще четверо пострадали, но значительно меньше…
– Это наши. Мы же их только что проверяли, там, где шар был…
Сержант кивнул и остановил бойцов.
– Иди к остальным. И не дергайся, сейчас сюда все налетят: и начальство, и следователи… Если ты каждую «вертушку» с автоматчиками встречать будешь… – Не договорив, Полосин махнул рукой и направился навстречу вновь прибывшим.
Они сошлись на полдороге.
– Старший группы майор Сизенко! – представился идущий впереди широкоплечий человек, чем-то похожий на Шварценеггера. И внушительно добавил: – Военная контрразведка, из Москвы. Доложите обстановку!
Его спутники подошли и обступили капитана.
– В соответствии с полученной директивой мы облетали заброшенные стартовые позиции и обнаружили здесь семерых неизвестных с оружием, – начал доклад Полосин.
Московская группа внимательно слушала. Когда капитан сообщил, что несколько диверсантов проникли в командный пункт, двое атлетов в зеленой спецформе молча бросились ко входу в тоннель.
– Куда это они? – удивился капитан.
– Это «Скрипач» и «Гений» – спецназ ГРУ, – пояснил майор Наметышев.
– Да тут своих скрипачей и гениев хватает. – Полосин указал на окруживших зеленый холм бойцов с автоматами наизготовку.
Зеленые фигуры растолкали их, занимая удобные для себя позиции.
– У наших подготовка получше, – сказал Сизенко. – Не отвлекайся, капитан!
Полосин рассказал про взрыв, про гибель командира, потом, вспомнив, – про внезапно открывшийся люк ракетной шахты.
– Вот, смотрите! – он показал рукой.
Все взволнованно повернули головы в указанном направлении и успели увидеть, как толстенная крышка, с прежним ужасающим скрежетом, стала медленно опускаться.
– Что это значит? – спросил Сизенко, обращаясь к ракетчикам.
Цепаев и Наметышев только пожали плечами. Зато Юрий Захарович, от которого в силу сугубо гражданского вида не ждали дельных пояснений, оказался на высоте.
– Это значит, что ваши диверсанты своим появлением на КП сорвали пуск! – спокойно сказал он.
– И что будет дальше? – нетерпеливо спросил Сизенко.
– Ничего! «Изделие» вышло из автономного режима и перешло на управление из Центрального командного пункта. Только теперь ему нужна «стреляющая смена» за боевым пультом…