Найти себя [СИ]
Шрифт:
— Неплохо, конечно, но до Кашпировского — как до Киева. Значит, будем работать, — вздохнул Костик, и вдруг кровожадно ухмыльнулся, — но первая часть Марлезонского балета всё же за нами. Теперь можно начинать готовить и вторую!
— Конс! — насторожился лекарь, — мне слышатся в твоих словах очень нехорошие интонации! Уж не мстить ли ты задумал господину Тьершигу?
— Авронос! — в тон ему ответил парень, — ну неужели ты думаешь, что я смогу ему все простить?
— Дурак! — припечатал лекарь, — если ты не оставишь эти планы, я вызову Даринта и он под охраной отправит тебя в свой замок! Ты не представляешь, с кем собираешься связаться!
— Ну, это я тоже знаю, — вздохнул Костик, — у нас один умный человек сказал, что плохих людей значительно меньше. Просто они лучше организованы. Но и оставить его безнаказанным тоже не могу!! Пойми, если он будет ходить по земле, у меня останется чувство, что я под колпаком. Такое… постоянное ощущение скрытой опасности. И самое главное… я же не собираюсь его отравить или проткнуть ножом у всех на виду. Мне и самому еще пожить хочется, да и тебя я подставлять не хочу.
— Спасибо хоть за это, — немного успокоился лекарь, — ты подумал, что скажешь, когда придут посыльные от судьи? По моим расчетам, у нас осталось не так много времени.
— Так что же ты молчишь! Вот с этого и нужно было начинать! Нам ещё столько приготовить необходимо, — как ошпаренный вскочил с постели Костик, — где мой карнавальный костюм?
— Похоже, у нас теперь вся жизнь превратится в карнавал, — беззлобно пробурчал Авронос и позвонил слугам.
Когда уже этот мальчишка научится пользоваться звонком, вместо того, чтоб самому лазить по шкафам?
К тому моменту, как возле легких ворот, ведущих к гостевому дому, остановилась выкрашенная в белое с золотом коляска представителей имперского суда, все главные действующие лица были готовы.
Однако раньше них в игру вступила неучтенная Костиком сила в лице его собственных, свежеприобретенных фанаток.
— Господин секретарь, как хорошо, что вы приехали! — одна из дам, гуляющих по аллее неподалеку от ворот, ринулась наперерез важному и хмурому господину в официальной накидке, — Не откажите в маленькой просьбе… в знак старой дружбы, передайте господину Дэконсу мой нижайший поклон и эту корзинку!
Господин судейский секретарь несчастно сморщился, но отказать даме не посмел. Слишком часто пользовался услугами ее мужа, владельца очень престижного ювелирного магазина.
— И мою, пожалуйста! — Хорошенькая девушка, судя по светлым волосам, занийка, умоляюще смотрела такими голубыми глазами, что сердце секретаря не выдержало.
Подхватив обе корзинки и заметив, как к нему устремляются остальные прогуливающиеся вдоль забора дамы и господа, секретарь сообразил, что происходит нечто неординарное.
И резко прибавил шагу, торопясь проскочить мимо безмолвных охранников. Непредвиденных обстоятельств и событий господин секретарь откровенно побаивался, и потому предпочитал обходить самой дальней дорогой. Ну а раз уж не получилось… стало быть, нужно держаться настороже и быть готовым к новым неожиданностям.
Его помощники ретиво неслись следом, отлично осведомленные о необычайной осмотрительности начальника, не раз спасавшей его репутацию в самых щекотливых и проигрышных ситуациях.
Плохие предчувствия секретаря не обманули, доказательства правоты собственной интуиции просто
Первые признаки подступающей беды секретарь явственно ощутил, когда в просторном холле их встретил мрачный, как грозовая туча, Даринт, начальник охраны Югнелиуса. Его знали в городе очень многие, а не боялись только единицы. Когда-то юный командир наемников в одночасье сделал карьеру, приведя свой отряд, один из сотен, мотающихся по стране в поисках заработка, под знамена тридцати. В первом же бою ему повезло вывезти из-под стрел мятежников тяжело раненого герцога Лонгердийского, отца Югнелиуса, и с того дня он командовал личной герцогской охраной.
— Что привело Вас в дом господина наместника? — ледяной голос Даринта был безукоризненно вежлив, но секретарь уже так долго занимал свой пост, что не мог обмануться такой показной вежливостью.
— Господин Тьершиг подал жалобу.
— На господина наместника?! — в голосе Даринта прибавилось холодности, хотя еще секунду назад секретарю казалось, что такое невозможно.
— На рабыню одного из гостей господина Авроноса, по имени Конс. Рабыню зовут Майка.
— Суд поставили в заблуждение, — в голосе Даринта звучало сочувствие, но секретарь мог бы поклясться, что в глазах воина горело презрение.
— Это значит, вы отказываетесь ее выдавать суду?
— Нет, мы ни от чего не отказываемся. Следуйте за мной.
Это было не по правилам, и они оба это знали. Своих слуг и рабов господа высшего круга выдавали суду крайне редко, и только если считали полностью виновными. Но в большинстве случаев откупались, а виновного наказывали сами. Однако к этой категории не всегда относились рабы и слуги людей, гостящих во дворце. Хотя и их зачастую хозяин брал под свою опеку, если, разумеется, сам не хотел преподать урок покорности.
И секретарь очень надеялся, что разбирательство, как обычно, отложится до приезда Югнелиуса. Потом наставник разберется во всем лично и либо откупится от Тьершига увесистым кошельком, либо отдаст ему на ночь строптивую девчонку, на чем особенно настаивал Жинтрас.
Но события развернулись вовсе не так, как виделось чиновнику, и теперь он уныло топал за Даринтом по коридору, постепенно начиная понимать, что влип во что-то особо скверное.
Его уверенность только окрепла, когда в одной из ниш широкого коридора секретарь рассмотрел группу рыдающих женщин, судя по одежде — служанок и рабынь. А встретив через несколько шагов несколько заплаканных девушек, несших в руках тазики, заполненные окровавленными полотнами, секретарь был уже окончательно уверен, так крупно он не влипал никогда в жизни. Похоже, происшествие с рабыней закончилось далеко не так, как описал судье еще зеленоватый после ночного кутежа Тьершиг.
— Вот сюда, — повинуясь кивку начальника стражи, один из его воинов широко распахнул дверь.
— Я считаю, следует попытаться напоить её смесью бессмертника и драконьей крови, — задумчиво произнес худощавый старик в мантии лекаря, с вышитыми на плече знаками имперской гильдии целителей, и возмущенно оглянулся на звук шагов, — в чем дело, господа?! У нас консилиум.
Фибирту от этих слов стало совсем нехорошо. Осторожный чиновник мгновенно произвел в уме нехитрые подсчеты и признал собственное поражение. Вот и встретился ему в жизни такой случай, где любое его решение будет ошибочным.