Найти себя [СИ]
Шрифт:
Кожа квартерона была совершенно цела.
— А невесту не желаешь проверить, моряна?! — дерзкий голос принадлежал Силлу, тому самому лучнику, что в первые дни задевал Тину больше всех.
— Я против, — по-хозяйски взяв жену за руку, резко возразил Тарос, и именно по этой самой поспешности Костик сразу сообразил, квартерон этого вопроса ждал и почему-то опасался.
— А я нет, — девушка обернулась к королеве, — Ваше Величество, вы не против, проверить и меня?!
— Если ты не боишься боли, — бесстрастно уронила моряна, но в уголке ее губ Костик заметил мелькнувшую лукавинку.
И сразу успокоился, все будет
— Конечно, боюсь! Но ведь интересно!
— Вот упрямая, — еле слышно фыркнул Тарос, покорно протягивая моряне левую руку.
— Ах, — нарочно громко вскликнула Тина, когда острое жало стилета вонзилось в ее ладонь.
Дамы дружно охнули и закрыли лица ладонями.
А невеста спокойно повернула ладонь так, чтоб капли падали на браслет, и внимательно уставилась на стальные пластинки. Теперь она уже немного представляла, чего ждать, и не желала пропустить самого важного момента. Если это удастся, можно будет выяснить, в чем тут дело, в странных свойствах металла, из которого выкованы пластины браслета, или это какой-то морянский фокус с энергией.
Однако рассмотреть она так ничего и не успела. Браслет Тароса жадно поглотил первые же капли крови и мгновенно посветлел, становясь чистым и похожим на её собственный. А в следующий момент моряна провела по руке Тины и от раны не осталось даже воспоминания.
Озадаченный этим странным фокусом Костик очень хотел бы задать моряне целую кучу вопросов, но все же сдержался, решив не портить церемонию. Никуда королева от него не денется, завтра прямо с утра займется ее допросом.
— Поздравляем, теперь вы одна семья, — важно произнес Хариф, снова выходя вперед, и протянул молодой жене шкатулку — это от меня подарок.
— Потом посмотришь, — тихо шепнул Тине Тарос и метнулся куда-то в сторону.
Вернулся с пачкой сероватых листов и толстым грифелем, бросил листы на столик и проворно что-то начертил. Судя по тому, как уверенно двигалась его рука, практиковался Тарос очень часто.
Костик не выдержал и пристроился рядом. А через несколько секунд весело хихикал, узнавая в важном хутаме, возникающем на листе, черты Пруганда.
Сам хариф подарком был очень доволен, забрал, посмеиваясь, и пообещал повесить в кабинете.
Потом дарили подарки офицеры и, получив в ответ смешные картинки, отходили в сторону, рассаживались на диванах и стульях в ожидании праздничного ужина. Сногсшибательные запахи доносились от составленных в углу блюд, накрытых салфетками и из кухни через приоткрытую дверь в коридор. Слуги тоже хотели посмотреть на свадьбу хоть в щелку.
Вскоре дело двинулось быстрее, Тина заметила, что большинству гостей Тарос заготовил рисунки заранее, и теперь просто вынимал их из пачки. Наконец все отдарились, и осталась только королева. Махнула в сторону коридора и в комнату скользнула молодая морянка со свертком в руках.
— Держи девочка… он тебе нравился, — королева развернула ткань и подала новобрачной обещанный инструмент.
Он еще с первого разу полюбился Тине своим звучанием, этот гибрид гитары и мандолины, и был не раз испытан в те долгие часы, когда она без дела сидела в морянских скалах, восстанавливая энергию.
— Спасибо, — послала признательный взгляд девушка, — за него я отдарюсь сама.
Отошла к окну, села
Что-нибудь легкое, веселое? Но душа почему-то не хочет веселиться. Это сейчас у нее праздник, а еще с утра была война. Да и праздник ненастоящий, и счастье фиктивное. А главное — ненужное. И что ждет завтра — тоже неизвестно. Чужие люди, чужие обычаи и правила. И всем от нее что-то нужно, все видят в ней только козырную карту. А сама себя Тина ощущает воином, забежавшим на денек переночевать в родном доме…
Нет, не станет она петь веселых песен. Руки сами взяли первые аккорды одной из самых любимых песен Тэм, тревожную и грустную историю воина и странника.
Первые слова Тина спела тихо и несмело, но постепенно песня окрепла, повела за собой, стала проникновенно резкой и тревожной. Она заставила забыть про гостей и свадьбу, шпиона и морян, обманы и обиды… ведь впереди ее ждут еще более опасные и незнакомые места и суровые испытания.
Здесь тихо и в печи горит огонь Здесь можно оставаться до утра Но у крыльца мой застоялся конь И мне в дорогу дальнюю пора И я уже совсем готов уйти Осталось лишь переступить порог И снова ветер в гриве засвистит Сольются вместе тысячи дорог И будет песня про очаг и дом Про тёплый свет в заснеженном окне О мире и покое день за днём И, может быть, немного обо мне Я ухожу, надев дорожный плащ И в ножнах меч на поясе висит А впереди лишь ночь и ветра плач И у крыльца мой верный конь стоит.Некоторое время после того, как прозвучал последний аккорд, в комнате еще стояла тишина. Мужчины почему-то хмурились, женщины тихонько отирали глаза.
— Вам пора отдыхать, — подтолкнула моряна Тароса, и он послушно шагнул к Тине, подал ей руку. А она и вправду вдруг почувствовала себя невероятно уставшей.
— Спасибо, — сказал вдруг хариф очень серьезно, — это был королевский дар.
— Пожалуйста, — слабо улыбнулась девушка, — Жаль, веселого ничего не вспомнилось.
Гости начали говорить слова благодарности, но Тина, топавшая за квартероном, как нитка за иглой, особенно не вслушивалась. У самых дверей их догнал командир лучников, тронул Тину за руку.
— Подарки мы принесем в комнату Тароса, — сообщил как-то растерянно, — не волнуйся.
— Я и не волнуюсь, Васт, — пожала плечами Тина, подарки ее действительно мало заботили.
Вот с инструментом она расставаться и не подумала, так и тащила, пока в коридоре не отобрал Тарос. Молча. И молчал до тех пор, пока они не вошли в столовую покоев харифа. Положил инструмент на комод, повернулся к жене и очень печально спросил:
— Почему ты никогда раньше не пела?
— Почему ты никогда раньше не рисовал? — парировал Костик, — и не танцевал?