Найти себя. Трилогия
Шрифт:
– Успокойтесь вы оба. И ты, Эцио, тоже сиди ровно, не дергайся. Боец, может, ты и впрямь хороший, раз Лютого смог уложить лицом вниз, но против нас всех ты и секунды не продержишься. Поэтому сиди тихо. Это всех касается. Мне подумать надо.
И тут вмешалась женщина, льстящаяся к атаману:
– Чего думать-то, Старый? Проверить надо – не врет ли в чем?
– Не лезь, Вира. Сам знаю. Проверим в деле позже.
– Ну, кое-что можно и сейчас проверить, – туманно произнесла Вира и пригубила чашу с вином.
Вожак недовольно и вопросительно на нее посмотрел, но та продолжала медленно потягивать вино и Старый не выдержал:
– Вот
Вира не торопясь допила вино, и намекнула:
– Говорил, что поет и играет. С гитарой пришел.
Атаман несколько секунд соображал над ее словами, а затем произнес:
– Ага, – и повернулся к Виктору с ехидной улыбкой, – А ну-ка, сыграй нам что-нибудь, Эцио.
Ловят на всяких мелочах, ну прямо как в фильме «Место встречи изменить нельзя», поразился Сомов такому невероятному совпадению. И лицо у него в шрамах, как у Шарапова. Эх, надо было бы Володей назваться. Ситуация, в которой он оказался, не оставляла выбора что исполнять для разбойников, кроме одного единственного варианта.
Виктор взял в руки гитару, размял пальцы и грубовато прошелся по струнам. Пальцы после меча слушались неохотно, но для нетребовательной разбойничьей публики даже такое неуклюжее исполнение должно было показаться верхом совершенства. Разбойники все как один притихли, вслушиваясь в необычные мелодичные звуки «Мурки». Ну, теперь держитесь, господа бандиты, пообещал им про себя Виктор и начал своим хриплым проникающим в самую душу голосом:
Прибыла в столицу воровская банда.
В банде были урки, шулера…
Краем глаза он видел, как в дверной проем стали набиваться один за другим разбойники из основного помещения. Многие из них стояли и в прямом смысле слова слушали, разинув рты. Это выглядело достаточно комично, но Виктор не позволил и тени улыбки на своем лице и закончил исполнение абсолютно серьезно и с небольшой долей трагизма необходимого для этой песни.
– О! Наш человек, – эмоционально произнес главарь, – Слово! Эцио больше нет. Отныне он Музыкант. Всем ясно? А теперь – кинжал!
Орк достал откуда-то черный от спекшейся крови кинжал с мутным алмазом на рукоятке. Все вокруг притихли и смотрели на холодное оружие с благоговением, как на реликвию.
– Клятва. Повторяй за мной.
Деваться было некуда, и Сомов послушно повторил:
– Клянусь быть верным братству отныне и до самой смерти. Клянусь быть честным с товарищами, не утаивать добычу и выполнять приказы вожака. Клянусь не обнажать клинка против своих товарищей и ценить их выше отца и матери. Клянусь не проявлять трусость и прийти на помощь товарищам даже под угрозой смерти. Под пытками или перед смертью клянусь хранить тайну братства. Если же я нарушу эту клятву, то пусть мое сердце пронзят кинжалом, тело бросят собакам, а имя мое забудут. Клянусь!
– Руку!
Виктор послушно протянул ладонь, по которой полоснули кинжалом, и свежая кровь обагрила клинок. Все молча дождались пока кровь окончательно не свернулась и только после этого оживились и загомонили, поздравляя Сомова.
– Брат, брат, брат, – слышалось со всех сторон.
Усталость накатывала все сильнее, и Виктора начало неудержимо клонить в сон. Мало что ли ему сегодня крови пустили? Но возбужденные разбойники не желали успокаиваться и требовали еще песен.
Виктор показал ладонь, пытаясь объяснить, что с таким порезом он сейчас не игрок, но к его удивлению рана от кинжала полностью затянулась. Чудеса, да и только. Однако,
– Спой, Музыкант, для меня, – подключилась к общим просьбам хитрая Вира.
Сомов хлебнул вина, чтобы избавиться от сухости в горле и встряхнулся, прогоняя сонливость.
– Ну, разве что для дамы, – через силу улыбнулся он.
И запел, не сводя глаз с Виры:
В тот вечер я не пил, не пел,
Я на нее вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети…
Реакция слушателей в большинстве была прежней – молчаливо-восхищенной. Сама Вира прямо-таки засияла от удовольствия. Но кое-кто уже начал смущенно поглядывать на нее и на вожака, и Виктор запоздало вспомнил, что смысл песен здесь зачастую понимают буквально. Однако Старый довольно спокойно дослушал песню, лишь только крякнул и покачал головой.
– Рисковый ты парень, Музыкант, но ты мне нравишься, – он повернулся к одному из своих подручных, – Где трофеи с Лютого?
На столе появился кожаный кошель и массивное золотое кольцо с рубином и бриллиантом. Старый барским жестом придвинул предметы к Сомову.
– Держи, Музыкант. Твоя законная добыча. Деньжат на пару золотых наберется и боевой амулет. Вещь ценная.
Разбойники одобрительно зашумели – справедливо.
Деньги были, как нельзя, кстати, а вот кольцо вызвало у Виктора смешанные чувства. Это был явно тот самый магический амулет, которым ему продырявили ухо. Как с ним обращаться Сомов понятия не имел и испытывал резонные опасения. Наденешь такое на палец, сунешь руку под подушку во сне, а оно как возьмет, да и сработает и сквозь подушку и свозь голову. Не имея знаний и опыта лучше было с магическими штуками пока не связываться. Ценная вещь? Сейчас это и узнаем, решил Виктор.
– Вместо амулета я бы взял деньги, – предложил он.
– Зря отказываешься, Музыкант, амулет отличный. Но дело твое, – Старый задумчиво почесал затылок, – Могу предложить за него три золотых.
– Дам четыре, – сразу же повысил цену Бешенный.
Других предложений не поступило, и Сомов избавился от опасного предмета став богаче на четыре золотые монеты. Впрочем, у Бешенного не нашлось под рукой всей суммы, и Виктор поверил ему на слово.
Вернувшись, наконец, в общий зал, Сомов собрал просохшую у камина одежду и опустился на лавку. Навалился на деревянную стену спиной, прикрыл глаза и, расслабившись, вытянул ноги. Разбойники, видя его состояние, не беспокоили и вернулись к своим делам. Ели, пили, курили, кидали кости и хвастались своим геройством во время сражения с людьми Лютого. Среди бандитов крутился мальчишка, который чем-то провинился и ему под общий хохот навешали оплеух, а потом начали выкручивать ухо. Парнишка завизжал, вырвался и, спасаясь, ринулся в угол, при этом споткнувшись о вытянутые ноги Сомова и заставив его недовольно приоткрыть один глаз. Бандит с рыжей бородой уже встал из-за стола и направился следом за мальчишкой имея явное намерение продолжить экзекуцию.
Виктор покосился на затравленного пацаненка, вздохнул и нехотя поднялся на ноги.
– Достаточно с мальчишки, – произнес он, встав на пути бандита.
– Не лезь не в свое дело, Музыкант, – бросил разбойник и попытался обойти Виктора.
Сомов ухватил его за плечо и крепко сжал пальцы. Рыжий разбойник дернулся, но вырваться из железной хватки бывшего циркового борца у него не вышло.
– Достаточно, – многозначительно повторил Виктор и разжал пальцы, демонстрируя миролюбие, но, не уступая дороги.