Найти себя
Шрифт:
— Добро пожаловать, мистер Мейсон, — произнес стюард, прочитав имя Дика на билете. — А мадам?
— Мадам со мной. Это моя жена.
— Но здесь указано только ваше имя, — неуверенно пробормотал стюард. — Так не положено... Мне необходимо посоветоваться...
— Пройди вперед, дорогая, — обратился Дик к Полли и, когда она отошла на пару шагов, повернулся к стюарду. — Не нужно усложнять. За каюту уплачено? Уплачено. — Он вынул из бумажника банкноту и вложил ее в билет. — Просто моя жена решила ехать со мной в последнюю минуту. Понятно?
— Да, сэр, — сказал стюард с поклоном
— Вот и отлично.
6
— Не могу поверить!
Дик вздохнул и устало откинулся на спинку удобного широкого кресла. Полли не прекращала возмущаться с тех пор, как они поднялись на лифте на двенадцатую палубу огромного океанского лайнера и отыскали свою каюту. Корабль был оснащен все необходимым, чтобы пассажиры могли в полной мере насладиться морским путешествием и провести время с максимальным комфортом. К услугам туристов были великолепные рестораны, бары, два бассейна, кинотеатр и даже бутики, где можно было приобрести все, начиная от купальника и заканчивая элегантным смокингом или шикарным дамским туалетом. По вечерам пассажиры собирались на танцевальной площадке, где играл джазовый квинтет.
Но Полли была настолько возмущена сложившейся ситуацией, что, похоже, совершенно не обращала внимания на то, где находится.
— Как такое могло случиться? — не переставала повторять она, меряя шагами каюту.
— Ты уже говорила это тысячу раз, — проворчал Мейсон. — Тебе не кажется, что пора угомониться?
Полли пропустила его замечание мимо ушей.
— Подумать только, я позволила вовлечь себя в подобную авантюру!
— Полл, будь добра, сделай одолжение — успокойся!
— Дала себя втянуть в такую переделку! А ты как ни в чем не бывало расслабляешься в кресле, делая вид, будто ничего особенного не произошло!
Дик крепко сжал ручки кресла. Он, конечно, понимал, что Полли очень расстроена, что ее трясет от возмущения. Но и его, черт побери, волнует эта история!
Уже одно то, что Мейсон солгал дочери, было плохо, но он продолжал нагромождать одну ложь на другую, все глубже и глубже погрязая в обмане. И его совсем не радовала та перспектива, что рано или поздно Кэтти придется рассказать правду.
— Разве тебя что-либо беспокоит? — продолжала Полли. — Нет! Это выше твоего достоинства. Ты невозмутим и холоден как айсберг!
Но сначала, думал тем временем Дик, мне придется выслушать бывшую супругу, хотя она не скажет ничего нового.
— Полл, поверь мне, я тоже волнуюсь, — попытался вставить он.
— Ничего подобного, — сухо возразила та. — Если бы это было так, ты потерял бы аппетит. Вместо этого ты заказал в каюту обед и набросился на еду как бродяга, попавший на банкет. А вот мне кусок в горло не лезет!
— Ты права, — кивнул Мейсон. — Я действительно был голоден. У меня крошки не было во рту с тех самых пор, как я съел на свадьбе лоскут поджаренной в масле обувной кожи, которую выдавали за телячью отбивную, да несколько скользких поганок, поданных в качестве гарнира вместо настоящих съедобных грибов.
— Что? Обувная кожа с поганками? Ну знаешь... —
Дик хотел было достойным образом парировать, но потом передумал. Возможно, Полли права.
Он достаточно хорошо разбирается во всем, что имеет отношение к его бизнесу. Ему удалось создать любимое детище — фирму звукозаписи «Краун», продукция которой в виде пластинок с золотой короной на наклейке сейчас широко известна во всем мире. Но в то же время он не смог сохранить семью. Не смешно ли, что именно ему приходится в данный момент сражаться за сохранение семьи дочери!
Мейсон потер лицо обеими руками. Он устал до такой степени, что ему не то что спорить с Полли, даже просто говорить не хотелось. Подобной усталости он не испытывал, пожалуй, с начала их совместной жизни, когда он вертелся как белка в колесе, работая менеджером и раскручивая сразу две перспективные команды музыкантов. В те времена у него еще не было даже маленького офиса и действовал он по простому принципу — волка ноги кормят. Иными словами, старался организовать как можно больше концертов и гастролей для своих ребят, получая определенный процент от заработка каждой группы. Но уже тогда Дик лелеял планы создания собственной звукозаписывающей фирмы, которая приносила бы приличный доход и позволила бы ему достойно содержать семью.
Он возвращался домой поздно ночью, умирая от усталости, но, обняв Полли, мгновенно преображался и готов был часами сидеть с ней на кухне за поздним ужином и чашкой кофе, болтая обо всем на свете.
Когда же в их отношениях наметилась трещина? Точную дату назвать он затруднялся. Мало-помалу все изменилось, причем, казалось, без всякого видимого повода. Как-то так получилось, что Полли перестала по вечерам ждать возвращения мужа домой.
Дик стал замечать, что, когда он появлялся на пороге собственного дома, единственным приветствием Полли было: «Вытри ноги, Дикки, иначе испачкаешь в коридоре пол». Затем она сообщала, что ужин на плите, и шла спать.
Проглотив остывшую еду и наметив план на следующий день, Дик поднимался в спальню, где находил жену спящей — или притворяющейся, что спит, — и лежащей как можно дальше от его половины постели, спиной к нему. В очертаниях фигуры Полли было нечто такое, что Дик не решался прикоснуться к ней.
Когда у него появились первые настоящие деньги, он надеялся, что это самым благотворным образом повлияет на его взаимоотношения с женой. Он завалил ее дорогими подарками, а также время от времени отправлял с посыльным шоколад и роскошные букеты роз.
Полли благодарила Дика с неизменной вежливостью, но при этом в глубине души у него возникало ощущение, что он каким-то образом не оправдал ее надежд.
Он по-прежнему много работал. К тому же его начали приглашать на различные благотворительные вечера и приемы, где собирались многие известные личности. Дик не мог ответить отказом, потому что, если не будешь вращаться в подобных кругах, твое место немедленно займет кто-то другой. Кроме того, это непременно отрицательно скажется на деловых связях.