Найти себя
Шрифт:
Значит, оставалось и дальше выкручиваться самому. В конце концов, черт с ними, с часами,– свобода стоит дороже. Да, жаль. Да, было бы неплохо сохранить их. В будущем «атлантик» запросто можно продать или и впрямь подарить царю, но раз уж такой расклад, лучше расстаться с ними, пока цел и невредим. Однако, как я уже сказал, свобода грозила мне минимум – солидными побоями с не менее солидными увечьями, а максимум – дубовым гробом и местом на кладбище близ Козьего болота. И как всегда извечный вопрос: «Что делать?»
Но поискать на него ответ у меня не получилось – вновь подсел позавчерашний мужичок и занудным
С воплем «Ратуйте, люди добрые!» тот с готовностью откинулся на спину и, жалобно причитая, стал отползать. Пространство возле меня расчистилось в мгновение ока.
– Ты почто мальца неповинного изобидел?! – грозно осведомился оказавшийся тут как тут один из здоровяков.– Мыслишь, коль вымахал в сажень, дак и изгаляться можно? Ан есть на Руси добрые люди, кои за сироту горемышную вступятся. Верно, Никандра? – повернулся он ко второму, неспешно подходившему следом.
– Верно, Никанорушка,– прогудел тот.– Мы ета, завсегда сироту того.
Ответа от меня не ждали ни тот, ни другой. Посчитав, что пары фраз для словесной прелюдии вполне хватит и пора переходить к делу, здоровяк Никанорушка, стоящий чуть спереди, для начала решил приложиться с левой, чтоб вышло послабее.
Однако желаемого соприкосновения его кулака с моей челюстью не получилось. Непонятно почему вместо нее оказалось одно из крепких дубовых бревен стены, в которое и врезались со всей дури костяшки его пальцев. Здоровяк охнул от боли, но, как оказалось спустя мгновение, это были цветочки. Впрочем, вкуса «ягодок» Никанор не ощутил, потеряв сознание от точного удара в подбородок, нанесенного острым носком сапога.
Моего, разумеется.
Второй из здоровяков, который Никандра, поначалу не понял, что происходит. Готовый подключиться и вволю помесить рожу наглецу, дабы к утру она и впрямь походила на квашню с тестом, он даже не успел вовремя отпрянуть, и затылок бесчувственного главаря основательно шмякнул его по зубам.
– Добить или пусть поживут? – громко произнес я, всецело полагаясь на мнение коллектива, и тот меня не подвел.
– А ты не трудись, добрый человек! – азартно выкрикнул кто-то невидимый – крохотные прорези-оконца, расположенные под потолком, к этому времени выдавали ровно столько, чтобы разглядеть очертания тел соседей, но не более.– Остатнее мы и сами доделаем.– И призывно выкрикнул в темноту: – Робя, навались-ка!
Во мраке со всех сторон что-то зашелестело, и сползшиеся черные тени через несколько секунд сомкнулись над лежащими громилами. Лупили с душой, увлеченно, но молча, предпочитая не тратить силы на пустопорожние присказки. Время от времени слышалось только азартное хэканье и гаканье. Ах да, еще и оханье, но это из-под самого низу.
– Славную ты вырубил дубинку на их спинку. Да яко лихо их уложил-то! – В голосе тяжело дышавшего соседа, вернувшегося минут через десять после побоища на прежнее место, явно чувствовалось восхищение.– Никак из ратных холопов, не иначе.
– Считай, что так,– не стал я его разубеждать.
– Вот я и сказываю: лихо,– подтвердил тот.– Благодарствуем тебе от всего нашего опчества,
– Могем,– солидно согласился я.
– А сюды тебя за какие грехи? – осведомился сосед.
– Да все за то же – боярские дети полезли, ну я им и...– кратко пояснил я, решив, что в подробности ударяться не с руки.
– Вона как! – пришел в еще больший восторг сосед.– Енто ты молодца! Хошь и не видал, но верю – не брешешь. Ты, егда в острог попадешь, ежели ранее меня, так и поведай тамошним людишкам, мол, Игнашка Косой чрез меня всему сурьезному народу привет шлет да обещается вскорости сам подойти. Ну а коль мне ранее туда доведется попасть, я и сам тебя встречу.
– А что же вы до меня их терпели? – не выдержав, поинтересовался я.
– Да оно, вишь, поздновато я сюды угодил,– повинился Игнашка.– Они к тому времени народец так запужали, что те и помышлять не смели, дабы отпор дати... Тока егда ты Никанору ентому врезал, расчухали, что их времечко пришло.
– За доброе слово спасибо,– вежливо поблагодарил я,– но мне кажется, что у меня обойдется и без острога.
– За боярчат-то? – усомнился Игнашка и задумался.– Ну так даже лучшее,– несколько разочарованно заметил он чуть позже.– Хотя... ты – молодец из бедовых, стало быть, не ныне, дак завтра все одно в острог угодишь, потому мое слово попомни. А почто ты решил, будто с тобой по совести поступят? Приказной народ поганый. Бывает, обещает одно, а на деле...
– Да нет, просто выяснили, что не виноват,– пояснил я.– Потому дьяк вроде бы и обещал отпустить. Но тут иное худо – один из бояр уж больно злобствует, что я его сыну рожу начистил, да вдобавок еще и зуб выбил. К тому же я и ему самому нос набок свернул. Чую, сговор у них с дьяком, чтоб тот предупредил боярина заранее, когда меня выпустят. Так что ждать меня будут, а это куда хуже.
Я бы не стал делиться с первым встречным своими опасениями, но, учитывая передаваемый привет всему сурьезному народу острога, стало понятно – среди блатного мира Игнашка, может, и не первый, но и не в задних рядах, поэтому как знать – глядишь, и посоветует что-нибудь эдакое. Однако и тут меня постигло разочарование – тот лишь шумно вздохнул и грустно заметил:
– Были б на воле, я супротив них за единый часец [65] вдвое боле молодцов сыскал, да таких, что... Но тута сидючи, сам пойми...
– Я понимаю,– согласился я.– Только от того мне не легче. Хоть посоветуй тогда, куда бежать да где через забор сигануть.
– Тын тут, почитай, повсюду крепок да высок,– буркнул Игнашка.– А вот куда идти...– протянул он и задумался, но потом встрепенулся.– Погодь, а тебя игде ждать-то станут?
– Они мне не докладывали, но, скорее всего, сразу на выходе отсюда.
65
Ч а с е ц – десять минут. В то время час на Руси делился на шесть часцов, каждый из которых в свою очередь делился на десять дробных часцов, то есть минут.