Найти тебя
Шрифт:
— С вами все в порядке, мисс Селестрия?
— Просто смертельно скучаю. Ничто не исцеляет лучше, чем немного музыки и танцы.
Когда наконец разговоры стихли, она поспешила в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок и поскорее отправиться на романтическое свидание со своим прекрасным новым обожателем.
Однако все ее надежды рухнули из-за Мелиссы, ее кузины, которую она застала возле зеркала весьма взволнованной.
— Я влюблена! — на выдохе выпалила она, пристально разглядывая свое раскрасневшееся лицо в зеркале. Селестрия обратила внимание на ее разинутый рот и тут же мысленно приказала себе никогда
— В Рафферти? — спросила она. Не стоило делать вид, что ни о чем не подозреваешь.
— Ты его знаешь? — удивленно произнесла Мелисса.
— Я познакомилась с ним до ужина. Он друг Дэна.
Она просияла.
— Тебе ведь нравится Дэн, правда? Лотти сказала, что нравится.
— Не совсем, — беззаботно ответила Селестрия. — Он очень милый, но все же не в моем вкусе.
— А Рафферти пообещал мне первый танец, — поспешно сказала она.
— Может, тогда он отдаст мне второй? — произнесла Селестрия и заметила, что выражение лица кузины сменилось огорчением. Она-то знала, как и любой другой, что не имело никакого смысла соперничать с Селестрией.
— О, я слышу звуки музыки! — воскликнула Мелисса голосом, который больше напоминал скорбный крик, и поспешно вышла из комнаты.
— А почему она плачет? — спросила Памела, шурша своим платьем и заходя в ванную комнату, чтобы напудрить носик и подкрасить губы. — Должно быть, все дело в мужчине. Так всегда и бывает.
— Она влюблена в Рафферти, — ответила Селестрия.
— В кого? — поинтересовалась ее мать.
— Он ирландец и так хорош собой, что ты и представить себе не можешь. Дэн Уилмотт привел его на вечеринку.
— Значит, он ей явно не подходит, птица не ее полета с точки зрения теории об иерархии животных, — сказала Памела, кладя свою маленькую сумочку на мраморный столик и вынимая золотую пудреницу.
— Он определенно лев, — гордо ответила Селестрия.
Памела пудрила носик.
— Теперь я понимаю, откуда ее слезы. Бедняжка Мисси, ей не следует взлетать так высоко. Она только шишки набьет, когда придется падать. Полагаю, тебе он тоже нравится.
— Он весь вечер только и делал, что смотрел на меня.
— Как дерзко с его стороны!
— Но, мама, я отвечала ему тем же.
— И ты считаешь, что это благоразумно? Ведь ты совсем ничего о нем не знаешь.
— Но он такой эффектный и обаятельный…
Мать вздохнула и убрала маленькую пуховку в футляр, закрыв его со щелчком.
— Это еще совсем не значит, что он обладает качествами, достойными тебя.
— Если ты имеешь в виду деньги, то я не знаю.
— Я не столь меркантильна, дорогая. Мне просто интересно, добрый ли он, верный? Честен ли он? Уважает ли он тебя? Или просто пришел развлечься и сорвать нежные цветочки?
— Ну нет уж, мама. Он точно не такой. По крайней мере хочется верить, что он не такой. — Она вдруг вспомнила, как Хэмфри своей горячей рукой дотрагивался до ее бедра, и решилась рассказать об этом матери.
— Хэмфри! Как это отвратительно! — произнесла Памела, просто шокированная услышанным. — Ах он грязный старик! Понимаешь, Селестрия, все мужчины одинаковы и все они хотят одного — немного плоти. Просто нужно решить, хочешь ли ты дать им это или нет.
— Но ведь папа не такой, как все!
— Да, да, и папа тоже. А почему, по-твоему, я слежу за собой, изо всех сил стараясь выглядеть молодой
Селестрия была в ужасе. Она никогда не слышала, чтобы мать так говорила об отце.
— Мне противна даже мысль о том, что папа мог бы вести себя так же развязно, как Хэмфри.
— Конечно же, он совсем не похож на него. Слава богу, он не такой! Твой папа отличается хорошими манерами и умеет соблюдать правила приличия. Он бы никогда не позволил себе заигрывать с девушкой твоего возраста в такой грубой форме, однако флиртовать ему очень и очень нравится.
Селестрия заметила нотки горечи в ее голосе. За праздничным столом ее мать позволила себе немного перебрать со спиртным и теперь, покачиваясь, стояла перед зеркалом, поправляя волосы. Селестрия немного испугалась, ведь это было отнюдь не похоже на ее маму.
— Когда твой папа сколотил свое первое состояние, он подарил мне вот эту вещь, — произнесла она, проводя пальцами по бриллиантовой брошке, приколотой к ее платью. — Он сказал, что во что бы то ни стало должен найти звезды, достаточно яркие для того, чтобы затмить звезды в моих глазах. Монти в этом весь. — Она засмеялась, и теперь ее плохое настроение смягчила теплота воспоминаний. — Я ответила ему, что даже мой отец не мог бы выбрать ничего лучше, и он так гордился собой. Я знаю, он чувствовал себя неловко, когда женился на богатой наследнице, хотел заработать деньги собственным трудом и твердо стоять на ногах. Ему ничего не досталось от моего отца, кроме меня. И Монти смог заработать деньги сам, без всякой поддержки. Думаю, мой отец очень гордится им, хотя и никогда не говорил ему об этом. О, эти мужчины, они так боятся быть сентиментальными!
Селестрия представила две слившиеся воедино звезды, блеснувшие желтым светом. Именно так она представляла себе родителей: неразрывно связанными и сияющими на темном небе.
— Разве жизнь была бы такой непредсказуемо прекрасной, если бы человек мог остановить мгновение и подумать, перед тем как совершить какой-нибудь безумный поступок, чтобы на всякий случай подстелить себе соломки?..
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, жизнь, даже с твоим отцом, не всегда сплошной мед. Брак — это то, над чем приходится работать, а любая работа вызывает у меня отвращение. — Она взяла салфетку и промокнула уголки глаз трясущейся рукой. Потом тихим голосом добавила: — И все же я буду стараться. Ведь твой отец стоит того, ты согласна? Я очень хочу, чтобы он оставался со мной подольше, но чувствую, как он отдаляется от меня.
— Да он просто слишком много работает. Вот если бы ты поговорила с ним…
— Если честно, работа и отсутствие развлечений обычно делают людей очень скучными, и они даже становятся глупее, чем были раньше.
— Но папа не глуп.
— Да, однако его продолжительные отъезды делают мою жизнь тоскливой, дорогая. Когда-то, после войны, между нами возникло некоторое отчуждение, и какое-то время нам снова пришлось узнавать и привыкать друг к другу. И вот теперь, мне кажется, мы опять отдалились друг от друга, а ведь уже нет войны, которая могла бы оправдать такое положение вещей. Одно дело, когда мужчина уходит на фронт, чтобы защищать свое отечество, а другое — когда охота за деньгами становится важнее семейного покоя.