Найти, влюбиться и отомстить
Шрифт:
А когда наконец уснула, во сне увидела дом Беленькой. Я поднимаюсь на крыльцо, толкаю дверь, вхожу в кухню… Проснулась я от собственного крика, вся в поту, а потом долго пялилась в потолок. Думая о том, что весь ужас картины, бывшей у меня перед глазами в реальности, остался неосознанным до конца. Кровь, следы пыток, привязанное к стулу тело женщины… Все это было так избыточно жестоко. Мозг отказывался воспринимать картину в ее целостности, разбивая ее на фрагменты. Уловка сознания, нежелание знать о том, как может быть жесток этот мир… У меня еще есть возможность остановиться, не влезая с головой во все это… Лежа в темноте спальни, я была готова прислушаться к доводам разума. Пусть все идет своим чередом.
«Он просто терпит меня», – пришла я внезапно к выводу, имея в виду Владана, и заревела.
Утром я ждала звонка, поглощая кофе в непомерном количестве. Владан звонить не спешил. Промучившись до десяти, я отправилась в его офис. Обе машины Марича стояли возле дома, и я вздохнула с облегчением. Дверь оказалась не заперта, я вошла и обнаружила Владана лежащим на диване. Он крепко спал. Голова на подлокотнике, руки закинуты за голову. Одет в ту же футболку и джинсы, что и накануне, и даже обувь не потрудился снять. На столе бутылка из-под виски, в пепельнице гора окурков. Запах в комнате соответственный. Ясное дело, вчера этот тип напился и уснул на диване, забыв запереть дверь, и это при том, что сам убеждал меня в опасности нашего предприятия. Само собой, возмущение зашкаливало и выходило из берегов. Готовя обвинительную речь, я не сразу заметила, что Владан уже некоторое время наблюдает за мной, хоть и продолжает делать вид, что спит.
– Эй, просыпайся, – сказала я не очень вежливо.
Он вздохнул, поднялся, откинул волосы со лба. Выглядел помятым, что неудивительно.
– Это что? – кивнула я на стол с веселеньким натюрмортом.
– Бутылка, – ответил он. – К сожалению, пустая, – пошарил по карманам в поисках сигарет, ничего не нашел и чертыхнулся.
– Можно узнать, по какому поводу ты напился?
– Мне не нужен повод, – осчастливил он.
– И часто у тебя такое? – спросила я, хотя внутренний голос шептал, что не худо бы заткнуться.
– По-разному. Если уж ты здесь, сбегай за кофе. Напротив есть кафешка…
Я похлопала глазами, прикидывая варианты достойного ответа. Очень хотелось швырнуть в него пустой бутылкой, может, так и следовало бы поступить, но вместо этого я, собравшись с силами, заявила:
– Тебе придется распроститься со своими привычками, пока ты на меня работаешь.
То, что за этим последовало, меня совсем не удивило: Владан сгреб меня за шиворот и выставил на крыльцо, по дороге прихватив стул. Подпер им дверь, вставив ножку стула в дверную ручку, и помахал рукой на прощанье с эдакой пакостной улыбочкой. Развернулся и направился к столу. У меня был выбор: убраться восвояси или немного попинать дверь в надежде, что Владану это надоест и он ее, в конце концов, откроет. Я выбрала второе и минут пять усердно барабанила в дверь, и даже кричала: «Открой немедленно!» Толку от этого не было. Владан устроился в кресле, взгромоздив ноги на стол, и, по обыкновению, вертел монетку между пальцев. Прохожие косились в мою сторону, в окнах дома напротив возникли заинтересованные лица, всем было до меня дело, за исключением Владана.
– Идиот, – буркнула я и в досаде направилась к своей машине, уже в тот момент прекрасно сознавая, что никуда не уеду.
Трудно сказать, что вызвало большую досаду, его поведение или мое собственное. Тут взгляд мой упал на вывеску, что красовалась на противоположной стороне улицы, и я побрела в том направлении. Кафе оказалось открыто, должно быть, Владан его имел в виду. Толстуха с огромным бюстом, опершись руками на подоконник, с интересом наблюдала за моим приближением. На ней была форменная куртка, из чего я заключила, что она
– Кофе можно на вынос?
– Смотря кому, – не спеша направляясь к стойке, ответила она.
– Мне, – буркнула я.
– Ты можешь здесь кофе выпить, – заявила тетка и улыбнулась.
Надо бы возмутиться откровенному хамству, но то ли недавний опыт, то ли ее улыбка этому воспрепятствовали.
– Что ж, – пожала я плечами. – Выпью здесь… еще, если можно, двойной кофе на вынос. Один тип мается с перепоя.
– Я кофе в термос налью, – кивнула толстуха, – чтоб не остыл. Могу сделать яичницу, с ветчиной и сыром, как он любит.
Женщина поставила передо мной чашку кофе, придвинула вазочку с песком, а сама направилась к плите, что была в трех шагах от стойки.
– Он – это Владан? – уточнила я.
– Кто ж еще? За что он тебя за дверь выставил? – с усмешкой спросила она.
– За любопытство. Поинтересовалась, с какой стати ему вздумалось напиться.
– Ну, ты, девонька, учудила, – покачала она головой.
– Правда? И что особенного было в моем вопросе?
– Не в вопросе дело. Владан из тех мужиков, которые не терпят, чтобы их кто-то жизни учил.
– Вы его хорошо знаете? – заинтересовалась я.
– Если тебе кто сболтнет, что хорошо знает Владана, – не верь. Близко к себе он никого не подпускает. Но того, что я знаю, хватит, чтобы с радостью приготовить ему яичницу и бежать через улицу с термосом.
– И часто бегать приходится?
– Я могла бы каждый день. Чего лыбишься? Думаешь, спятила тетка и не понимает, что ему не пара? Понимаю. Вокруг него полно молодых девок круги нарезают, не мне чета. Хотя он всегда говорит, что я красотка хоть куда, – расплылась в улыбке толстуха. – И грудь у меня – закачаешься. – Она колыхнула громадным бюстом и засмеялась. – Владан – мужик стоящий. Ему половина района по гроб обязаны. И я в том числе. Вспоминать дурное ни к чему, а то б я тебе рассказала, как очутилась с двумя детьми на улице без копейки в карманах. И если б не Серб…
– Ваш стоящий мужик на моих глазах человеку пальцы сломал, – съязвила я.
– Бывает, – кивнула толстуха, ловко управляясь со сковородкой, выложила яичницу на тарелку и поставила ее на поднос. – Если сломал, значит, было за что. И говорить тут не о чем.
– Да, – покачала я головой. – Занятная у вас здесь жизнь. Давайте кофе, отнесу страдальцу.
Термос с кофе она поставила на поднос, на блюдечко положила хлеб с маслом. Придвинула поднос мне. Я протянула ей купюру, но она покачала головой, то, что денег не взяла, не удивило, и настаивать я не стала. Подхватила поднос и направилась через дорогу. Стучать в дверь с подносом в руках неудобно, я легонько пнула ее ногой. Владан так и сидел за столом, играя монеткой, взглянул на меня, а я с сияющей улыбкой продемонстрировала добычу. Он поднялся, открыл дверь и милостиво позволил войти.
– Все, как ты любишь, – сказала я, снимая с подноса тарелки и термос.
Забыв сказать «спасибо», он принялся завтракать, а я, устроившись на стуле, наблюдала за ним, проглотив обиду. Он пил вторую чашку кофе, молча, совершенно не обращая внимания на мое присутствие, а я прикидывала, с чего бы начать разговор, легкий, непринужденный, но тут дверь распахнулась и на пороге появилась женщина. С прискорбием вынуждена была признать – редкая красавица. Высокая, статная, с великолепной фигурой. Густые темные волосы рассыпались по плечам. Ни намека на косметику, даже губы не подкрашены, но этого и не требовалось – ее красота и без того была вызывающе яркой. Я сразу почувствовала себя серой мышкой. На женщине было зеленое платье с аляповатым рисунком, довольно безвкусное, но это явилось слабым утешением. Владан взглянул на женщину и едва заметно поморщился.