Найти, влюбиться и отомстить
Шрифт:
– Дружки, мать их, – фыркнула она. – А ты, значит, поспешила его утешить?
Я отставила в сторону банку с кофе, которую только что обнаружила в шкафу, и повернулась к Марине:
– Вы его любите, – сказала как можно спокойнее. – И я его люблю. Вы ведь от него не откажетесь? И я не сумею. И тут ничего не поделаешь.
Она медленно покачала головой:
– Дурочка. Ты что, не видишь… у него душа давно выжжена. Куда ты лезешь, малолетка безмозглая… Ему сейчас лучше одному остаться, – совсем другим тоном сказала она. – Дай человеку успокоиться…
Пошла
– Эй, – окликнула она меня. – Тебя как звать-то?
– Полина.
– Вот что, Полина. Беги от него, пока не поздно, не то будешь как я – не жить, а мучиться.
Ее слова произвели впечатление, я вспомнила пророчества Руфины, и тоска навалилась с новой силой.
Появился Владан, устроился за столом, выпил кофе, не глядя в мою сторону. Если и испытывал душевные муки, по нему этого не скажешь. Скорее легкое недовольство. «Наша возня его попросту утомляет, – подумала я с обидой. – Наверное, он все это считает бабьей глупостью».
– Не возражаешь, если я тоже приму душ. – Он равнодушно пожал плечами.
Весь день мы опять колесили по городу, и следующий тоже. Задавали вопросы и выслушивали ответы.
В среду Владан сказал:
– Завтра хоронят Флинта.
– Ты пойдешь?
Он помедлил с ответом:
– Съезжу на кладбище.
– Можно я поеду с тобой? – спросила я.
– Можно. Правда, не знаю, зачем тебе это.
Утром мы были на кладбище. Немного опоздали, прощание уже подходило к концу. Возле могилы стояло несколько человек, в основном мужчины. Женщина в черном платке тихо плакала, сжимая в руке смятую салфетку. Увидев Владана, она как-то нерешительно улыбнулась и сказала:
– Я боялась, что ты не придешь.
Владан молча обнял ее, и они немного постояли так. Судя по возрасту, женщина была сестрой Флинта, выглядела лет на сорок с небольшим, рядом с ней стояли две женщины постарше, на Владана посмотрели с интересом. Он наклонился к гробу, положил руку на ладонь Флинта и тут же отошел. Я держалась в стороне, испытывая неловкость. Теперь я жалела, что пришла сюда. На деревянной табличке я прочитала: «Назаров Евгений Николаевич». Тридцать пять лет, он не дожил до тридцати шести всего двенадцать дней. Вот так я узнала настоящее имя Флинта и принялась выискивать взглядом девушку, о которой он говорил на своей кухне. Никого похожего. Должно быть, девушка решила, что приходить не стоит. «Она замужняя, – вспомнила я. – Зачем портить отношения с мужем, когда любовник уже мертв?» И все же почувствовала что-то вроде обиды.
Мужчины по очереди подходили к гробу, физиономии суровые, все как будто торопились поскорее закончить прощание. Бад тоже был здесь. Стоял с постной миной, в его сторону Владан даже не посмотрел, а он, наоборот, словно искал его взгляд. Гроб опустили в могилу и начали забрасывать землей.
– Идем, – позвал меня Владан.
Я немного замешкалась, а когда направилась к заасфальтированной тропинке, едва не столкнулась с Бадом. Владан шел впереди, остановился, поджидая
– Ты мог хотя бы поздороваться, – проворчал Бад и ко мне повернулся: – Как туфли? Подошли? – спросил с улыбкой.
– Сволочь, – ответила я. Не знаю, что на меня нашло. И повторила: – Сволочь.
Лицо Бада потемнело, он дернул щекой и сказал:
– Тебе часом темечко не напекло?
Мне бы помолчать, но остановиться я уже не могла:
– Он тебе поверил… ты назвал его братом, а потом убил.
Владан оказался рядом, подхватил меня за руку, а Бад, едва сдерживаясь, пробормотал:
– Уйми свою девку, Серб… – И, получив кулаком в челюсть, свалился как подкошенный.
– Будь добр говорить о ней уважительно, – сказал Владан.
Трое мужчин бросились к нам, и я подумала: очень может быть, что мы так и останемся на кладбище. По крайней мере, выражение их лиц делало это предположение более чем вероятным. Но Бад, тряся головой, предупреждающе поднял руку, мужчины отступили, а Владан, оглядев всех с таким видом, точно хотел спросить, не желает ли еще кто высказаться, обнял меня за плечи и повел прочь.
Бад поднялся и крикнул вдогонку:
– Владан, подожди. Давай поговорим. – Не оборачиваясь, Владан показал ему средний палец. – Идиот, – рявкнул в досаде Алексей.
– Извини, – пробормотала я, понемногу приходя в себя и радуясь, что нас, похоже, отпустили с миром. – Наверное, лучше бы мне помолчать.
– Наверное. Но ты уже все сказала, так что глупо жалеть об этом…
– Ни одной зацепки, – констатировал Владан, сидя за столом и играя монеткой. – Никто, ничего…
Я в ответ лишь вздохнула. Признаться, я уже сомневалась, удастся ли нам когда-нибудь найти убийцу Веры. Зацепок и вправду никаких. Злилась на бездействие следователей, а оказавшись в их шкуре, поняла: при всем желании раскрыть преступление не так просто, то есть совсем непросто. Ко всему прочему, после скандала на кладбище меня очень беспокоило, что предпримет Бад.
– Вид у тебя совершенно несчастный, – заметил Владан.
– Еще бы. Ты публично съездил дружку по физиономии, вряд ли он это легко забудет.
– Мы уже давно не друзья, если теперь враги – не вижу повода печалиться.
– У тебя и без того полно врагов.
– Тем более не вижу. Одним больше или меньше – разница небольшая.
– Мы в тупике, – согласно кивнула я, возвращаясь к началу нашего разговора.
Владан подбросил монетку, ловко поймал ее и прихлопнул на ладонь. Выпала решка.
– Давай еще раз навестим мать Веры, – предложил он. – Помнится, тогда у меня мелькнула одна мыслишка… надо бы ее проверить.
Нину Витальевну мы встретили возле подъезда ее дома, с двумя большими пакетами она возвращалась из супермаркета. Владан взял из ее рук покупки, и мы вместе вошли в квартиру.
– Жаль, что ты не предупредила, Полиночка, что придешь, – сказала Нина Витальевна. – Я бы что-нибудь испекла.
– Мы со своим, – улыбнулась я, ставя на стол торт, купленный по дороге.