Найти, влюбиться и отомстить

Полякова Татьяна Викторовна

– Можно? – И, не дожидаясь ответа, придвинул стул и сел напротив Горелова, я устроилась сбоку, продолжая с подозрением оглядывать зал. Не похоже, что кому-то из присутствующих есть до нас дело. Горелов взглянул исподлобья и спросил:

– Опять вы?

– В ближайшее время мы будем видеться часто, – ответил Владан, а Горелов нахмурился:

– Чего вам от меня надо?

– Имя киллера, – невозмутимо произнес Владан. Горелов, все еще глядя исподлобья, с недоверием поинтересовался:

– Какого киллера? Вы что, спятили?

– Нет. С нами все в порядке. А вот твое

душевное здоровье вызывает сомнение.

– Я даже не понимаю, о чем вы говорите. – Он пытался произнести это насмешливо, но в голосе звучало беспокойство, Горелов, должно быть, это тоже почувствовал и досадливо хмыкнул.

– Я объясню, – сказал Владан. – Фамилии, которые я назвал в прошлый раз… они ведь тебе хорошо известны? Полгода назад погибает Вера Собинова, через три месяца Вячеслав Сухоруков, а еще через три месяца Вадим Шестаков. Мать последнего – судья, именно она вынесла твоему сыну приговор, а родительницы Собиновой и Сухорукова были на суде свидетелями.

– Ну и что? – Горелов отвел взгляд, выждал немного и спросил, вздохнув: – Ты ведь видел моего сына? – Владан молча кивнул. – Если б не эти старые суки, мой сын… – Он сцепил зубы, пытаясь справиться с яростью, и заговорил куда спокойнее: – Если они лишились своих детей, что ж, я не собираюсь делать вид, что очень им сочувствую. Не сочувствую. И считаю, они получили по заслугам. Бог шельму метит. Знаешь, откуда эти слова: «По плодам их узнаем о грехах их?»

– Смутно припоминаю Господа нашего, – вновь кивнул Владан. – Там еще сказано «око за око» и «зуб за зуб». Сдается мне, что ты помог провидению.

– Помог? Это как же? – Теперь он попытался засмеяться, но артистических способностей на это не хватило: вышло совсем неубедительно.

– Тебе лучше знать, – бесстрастно ответил Владан.

– Ты что ж думаешь, это я их убил?

– Уверен.

– Ну, ты даешь… Я за всю жизнь пальцем никого не тронул.

– Поэтому я и спрашиваю: кто киллер?

– Да пошел ты… – буркнул Горелов и потянулся к кружке с пивом. Рука его дрожала, он видел это, полоснул нас взглядом, сделал два глотка, жадно, точно его давно мучила жажда, кружка едва не выскользнула, ему пришлось придержать ее второй рукой.

– Я уйду, но недалеко и ненадолго, – сказал Марич.

– Ты ведь не мент, так чего тебе надо? – привалившись грудью к столу и с гневом глядя на Владана, спросил Горелов.

– Я уже сказал: мне нужен киллер. Я не мент, у меня нет других дел, и начальство со сроками не цепляется. Потрачу столько времени, сколько понадобится. Но своего добьюсь.

– Почему? – рявкнул Горелов, но тут же испуганно огляделся, не желая привлекать внимания других посетителей.

– Почему я это делаю? – задал вопрос Владан и ткнул в меня пальцем. – У нее была подруга. Вера Собинова. Они дружили с самого детства. Моя девушка не может понять, за что убили Веру, что плохого та сделала? Она тоже хочет, чтобы все было по справедливости. Око за око. У тебя только один выход – отправиться к следователю и написать чистосердечное признание. Скажешь, совесть замучила, вдруг да и поверят. В этом случае, учитывая сына-инвалида, может быть, отделаешься относительно

небольшим сроком. Ну, а если с совестью проблемы… я его все равно найду. Проверю твоих дружков и знакомых, всех, с кем ты хоть раз имел дело. И найду. Через месяц, через два, через полгода, неважно. Так что подумай. – Владан поднялся и кивнул мне.

Уже возле двери я обернулась. Горелов сидел, обхватив кружку двумя руками, и невидящим взглядом смотрел прямо перед собой.

Владан намеревался отвезти меня домой, но я вспомнила, что оставила в его офисе мобильный, и мы поехали туда. Мобильный лежал на столе, я сунула его в сумку, но покидать офис не спешила. Владан устроился в своем кресле, а я по привычке на краешке стола. Так мы и сидели в молчании, пока я не сказала тихо:

– Мне его жаль.

– Мне тоже, – ответил Владан. – Кстати, какой-то тип уже минут пять стоит напротив и пялится на дверь.

Я повернулась с некоторым беспокойством, не зная, чего следует ожидать от жизни. К тротуару была припаркована машина, привалясь к ней, стоял Забелин, сложив руки на груди. Я подошла вплотную к двери, он, конечно, меня заметил и с преувеличенной приветливостью помахал мне рукой.

– Какого черта… – пробормотала я, теряясь в догадках, что ему здесь понадобилось.

– Знакомый? – спросил Владан.

– К сожалению.

– Твой муж?

– Бывший муж, – поправила я.

– Что ж, пойду узнаю, зачем пожаловал.

Поравнявшись со мной, Владан распахнул дверь и легко сбежал с крыльца. Я, чуть замешкавшись, тоже вышла.

– Заблудился? – спросил Владан, стоя в нескольких шагах от Забелина.

– Решил взглянуть на ублюдка, который трахает мою жену, – усмехнулся тот.

– Взглянул, ну и двигай дальше.

– Достойный выбор, милая, – засмеялся Забелин, обращаясь ко мне, и вновь повернулся к Владану: – Держись от нее подальше. Иначе очень скоро станешь трупом. И никакой Савва мне для этого не понадобится. А с тобой, маленькая дрянь, мы еще поговорим.

Забелин сел в машину, полоснув меня взглядом, и хлопнул дверью. Машина сорвалась с места и вскоре исчезла за поворотом. А я невольно поежилась: его слова меньше всего напоминали пустые угрозы. Владан стоял, раскачиваясь с пятки на носок, сунув руки в карманы брюк, и хмурился.

– Что это было? – услышала я голос за своей спиной, и в трех шагах от крыльца увидела Марину. Владан пожал плечами, а Марина вновь спросила: – Что это ему вздумалось тебе грозить?

– Не обращай внимания. Не реже трех раз в месяц я слышу что-нибудь подобное, и ничего, все еще жив.

– Его нельзя недооценивать, – покачала я головой. – Этот мерзавец на многое способен.

– Да кто он такой? – возмутилась Марина.

– Мой муж, – вздохнула я.

– Ничего себе… у нее муж есть, а она к чужим мужикам цепляется. Бывают же на свете такие сучки…

– Уймись, – оборвал ее Владан.

– Нечего ее защищать, – ворчливо заметила она. – Ваша нежная дружба до добра тебя не доведет. Помяни мое слово…

На этот раз Владан ничего говорить не стал, взглянул исподлобья, Марина махнула рукой и отвернулась.