Назад в будущее. Истории о путешествиях во времени (сборник)
Шрифт:
– Ох! Узнаю короля и его обычную мудрость.
– Да. Сэр Мордред сразу же вздумал сделаться королем. Прежде всего он решил жениться на Гиневре, но она удрала и спряталась в лондонском Тауэре. Мордред напал на Тауэр; архиепископ Кэнтерберийский отлучил его от церкви. Король вернулся; Мордред сражался с ним в Дувре, и в Кэнтербери, и в Бархэм-Даун. Потом начались переговоры о мире. Условия: Мордред получает Корнваллис и Кент до конца жизни Артура, а потом к нему переходит все королевство.
– Здорово! Моя мечта о республике так и останется мечтой.
– Да. Обе армии стояли под Солисбери. Гоуэн – голова Гоуэна покоится в Дуврском замке, где он пал в бою, – Гоуэн явился
– В самом деле? Что же именно?
– Корреспонденции с фронта.
– Отлично.
– Да, наша газета шла чудесно, потому что, пока длилась война, отлучение на нас не распространялось. Мои военные корреспонденты сидели в обеих армиях. Я прочту тебе, как один из моих ребят описал конец этой битвы!
«… Тогда король поглядел по сторонам и увидел, что все его добрые рыцари пали, кроме двух: сэра Лукана де-Бутлер и его брата сэра Бедивера; но и они были тяжело ранены. «Господи Иисусе, – сказал король, – где все мои благородные рыцари? Увы, зачем я дожил до этого грустного дня! И мой конец уже близок. Если бы только Господь помог мне узнать, где этот предатель сэр Мордред, заваривший всю эту кашу!» И король Артур увидел сэра Мордреда, который стоял среди груды мертвых тел, опершись на меч. «Дай мне свое копье, – сказал Артур сэру Лукану, – ибо я выследил предателя, зачинщика всех наших бед». «Государь, пощади его, – сказал сэр Лукан, – ибо он несчастен. Вспомни свой сон, государь, вспомни, что сказал тебе ночью дух сэра Гоуэна, вспомни, от чего предостерегал тебя всеблагий Господь. Ради Господа, государь, оставь его в покое. Ибо, благодарение Богу, ты победил: нас осталось трое в живых, а с сэром Мордредом нет никого. Если ты не тронешь его, сей злополучный день минует». – «Мне все равно – жить или умереть, – сказал Артур. – Он сейчас один, и он не уйдет от меня, ибо лучшего случая мне не дождаться». – «Да хранит тебя Господь», – сказал сэр Бедивер. Король взял его копье в обе руки и побежал к сэру Мордреду, крича: «Предатель, твой смертный час настал». Сэр Мордред, услышав сэра Артура, кинулся к нему с мечом в руке. И король Артур пронзил сэра Мордреда ниже щита насквозь, и наконечник копья вышел наружу. Сэр Мордред, видя, что рана его смертельна, сам нанизал себя на копье короля Артура до рукоятки. Держа меч обеими руками, он обрушил его на голову Артура с такой силой, что разрубил и шлем и череп; свершив это, сэр Мордред мертвый рухнул на землю. И благородный Артур упал без чувств, и долго его не могли привести в себя…»
– Отличный образец военной корреспонденции, Кларенс! Ты стал первоклассным журналистом. Король выздоровел? Поправился?
– Увы, нет. Он умер.
Я был ошеломлен; мне всегда казалось, что для этого человека никакая рана не может быть смертельной.
– А королева, Кларенс?
– Она монахиня в Солмсбери.
– Какие перемены! И за такой короткий срок. Непостижимо. Что же делать?
– Я скажу тебе, что делать.
– Ну?
– Поставить наши жизни на карту.
– Что
– Теперь власть в руках церкви. Ты подвергся отлучению заодно с Мордредом; это отлучение не снимут до тех пор, пока ты жив. Уже собираются кланы. Церковь созывает всех рыцарей, оставшихся в живых, и чуть только узнают, что ты вернулся, у нас будет достаточно хлопот.
– Вздор! С нашим смертоносным боевым материалом, с нашим хорошо обученным войском…
– Оставь! У нас есть не более шестидесяти человек, на которых можно положиться.
– Что?! А наши школы, наши колледжи, наши мастерские, наши…
– Когда явятся рыцари, все эти учреждения перейдут на сторону врага. Неужели ты воображаешь, что тебе удалось избавить этих людей от предрассудков?
– По правде сказать, я воображал.
– Так больше не воображай. Они повиновались тебе до отлучения; после отлучения они отшатнулись от тебя. Сердца дали трещину. Пойми это. Когда вражеские армии придут сюда, тебе все изменят.
– Дурные вести. Мы пропали. Они обратят против нас все то, чему мы научили их.
– Нет, это им не удастся.
– Почему?
– Потому что я с кучкой верных уже принял предупредительные меры. Я потом расскажу тебе об этом. Ты хитер, но церковь еще хитрее. Это церковь отправила тебя в плаванье – с помощью докторов, находившихся у нее на службе.
– Кларенс!
– Я говорю правду. Я знаю это наверно. Каждый офицер и каждый матрос вашего корабля был подкуплен церковью.
– Ну, полно!
– Не спорь! Я не сразу об этом узнал, но я узнал об этом точно. Приказывал ли ты капитану своего корабля передать мне устно, что, когда он вернется к тебе с припасами, ты уедешь из Кадикса…
– Из Кадикса! Я никогда не был в Кадиксе!
– …ты уедешь из Кадикса и отправишься в плаванье в дальние моря для поправления здоровья своей семьи? Ты велел передать мне эти слова?
– Конечно, нет. Ведь я мог бы написать.
– Естественно. Я забеспокоился и стал подозревать. Когда капитан отплывал, я отправил вместе с ним на корабле шпиона. С тех пор я ничего не слышал ни о корабле, ни о шпионе. Я решил подождать две недели и затем послать за тобой судно в Кадикс. Но сделать этого мне не пришлось.
– Почему?
– Наш флот внезапно и таинственно исчез! Столь же внезапно и столь же таинственно перестали работать железные дороги, телеграф и телефон; служащие разбежались, столбы были вырублены, церковь наложила запрет на электрическое освещение! Нужно было как-то действовать, и немедленно. За жизнь твою я не опасался – никто во всем королевстве, кроме Мерлина, не решился бы дотронуться до такого волшебника, как ты, не имея за спиной десятитысячного войска, – значит, мне нужно было заняться приготовлениями к твоему приезду. За себя я тоже не боялся – никто не посмеет тронуть твоего любимца. И вот что я сделал. Из различных наших мастерских я выбрал людей – вернее, мальчиков, – на верность которых при любых обстоятельствах я мог положиться, тайно собрал их и дал им указания. Их пятьдесят два; ни одного моложе четырнадцати лет и ни одного старше семнадцати.
– Почему ты избрал только мальчиков?
– Потому что остальные родились и выросли в атмосфере предрассудков. Предрассудки у них в крови и в костях. Мы воображали, что мы переделали их образованием; они сами так полагали; отлучение пробудило их, как удар грома! Они поняли себя, и я понял их. Мальчики – дело другое. Те, которые воспитывались нами в течение семи или десяти лет, не знакомы со страхом церкви, и именно в их среде я нашел свои пятьдесят два. Затем я украдкой посетил старую Мерлинову пещеру – не ту, что поменьше, а большую…