Назад в космос
Шрифт:
– Следующий вопрос.
– Феликс, неужели в поведении Мунь Луна не было никаких тревожных звоночков?
– Никому и в голову не могло прийти, что он верит в эту чушь с древними пророчествами! Узко… космонавт как космонавт.
– Говорят, на обучении вы с ним дружили.
– Кто? Я?! Следующий вопрос!
– Вы знаете, что в Тибете его считают героем, который попытался помешать исследованию космоса и тем самым спасти человечество!
– Это ненадолго. Чтобы быть героем, нужно обладать особенным шармом, – сказал Феликс и пригладил свою свежепересаженную шевелюру.
Краем глаза
– Последний вопрос, Феликс!
– Ну, задавайте, – сказал певец, поднимаясь с кресла.
– Какие ваши дальнейшие планы? Куда вы двинетесь дальше?
Феликс лучезарно улыбнулся.
– Назад в космос, конечно же!
Людмила Макарова. Колесо «Антарес»
Вентиляционные тоннели опутывали станцию сетью ходов, скрытых между внутренней и наружной обшивкой. Здесь было жутковато. Впереди мигали одинокие световые маячки. Луч налобного фонарика выхватывал из темноты шевелящиеся пятна очищающего геля, скользившего по стенам. Ровный ток воздуха свистел в ушах, и этот шум смешивался с глухим угрожающим гулом.
Лика еще немного проползла вперед на четвереньках, уперлась в частую решетку фильтра, перегородившую узкий проход, и попятилась. Развернуться было негде, казалось, что тоннель позади все время удлиняется и будет удлиняться вечно… Лика подумала, что останется здесь навсегда, рванула назад изо всех сил и вывалилась из овального окна воздухозаборника, расположенного под низким потолком.
– Ай! Не считается, – сказала она, вставая с пола и потирая ушибленный локоть.
– Чего ты орешь! – зашипел Дин. – Все считается.
Он поставил решетку на место, достал из кармана снятые болты и один за другим прикрутил их маленьким жужжащим инструментом.
– Ты говорил, там целые километры вентиляции, даже шахты есть!
– Вот и лезла бы дальше. Сама же испугалась.
– Я не испугалась. Я уперлась в фильтр!
В коридоре послышались шаги и шум голосов.
– Бежим! – Дин сунул жужжащий «мультитул» в карман и схватил ее за руку.
Они промчались по узким коридорам технического этажа, проскочили окна смотровой галереи и влетели на территорию школы. У Лики кололо в боку. У нее были перепачканы ладони и коленки, а к ботинку прилип шматок очищающего геля, который зажевал штанину. Пока Лика его отдирала, он издавал чавкающие звуки и лип к манжетам.
– Трусиха, – сказал Дин.
Это было ужасно обидно. Но еще обиднее было, что Лика в самом деле испугалась. Она проглотила слезы, навернувшиеся на глаза, и швырнула липкий комок в мусоросборник, стоявший возле спортивного уголка.
– Ничего я не трусиха! Нельзя портить воздушные фильтры. Это угрожает безопасности станции, – сказала она с папиными интонациями в голосе.
– Лишка-трусишка!
– Мне
Дин ковырнул покрытие носком ботинка и понизил голос.
– Ты все равно не пойдешь туда, где интересно.
– Куда это?
– На Колесо.
– Ух ты… – Лика тоже понизила голос до шепота. – Кто тебя туда пустит…
– Контрольные тесты по физике за триместр сделаешь? – предложил Дин. – Я тебя возьму, так и быть.
Это была достойная цена. Очень достойная. Лика училась на год младше Дина. Несмотря на то что задачки повышенной сложности она щелкала как орешки, с программой следующего класса она могла и не справиться. Сегодняшняя экскурсия в вентиляционный тоннель стоила ей всего нескольких домашних заданий, которые Дин не завалил только благодаря Лике. Но Колесо… И шанс избавиться от этой проклятой «трусихи»…
Ах, если бы можно было отмотать время назад и снова оказаться в вентиляционном тоннеле! Лика бы не слушала жутковатый шум и стук своего сердца. Она бы аккуратно сняла фильтрационную решетку, проползла вперед, убедилась, что там нет ничего интересного, не спеша выбралась (конечно, поставив фильтр на место!), небрежно отряхнула бы руки и свысока заявила бы Дину: «Ерунда! Я так себе это и представляла».
– Ты правда, знаешь как туда пройти?!
– Тс-с!
Дин провел большим пальцем по горлу, мол, голову на отсечение, и сказал:
– Я тебе тест скину. Решишь за три дня – поговорим.
Лика с Дином знали друг друга сколько себя помнили. Как и почти все дети на Станции, которая висела между Землей и Луной. То есть не висела, конечно, а мчалась вместе с ними вокруг Солнца. Папа рассказывал Лике, что первоначально Станцию строили как базу, с которой легче отправлять космические корабли к окраинам Солнечной системы. Тогда на Земле была эпоха бурного освоения космического пространства, которая закончилась встречей с инопланетянином, чуть не миллион лет проспавшим в поясе астероидов. Люди назвали инопланетянина Гриди. А как он сам себя называл, никто не знал.
Если бы у Гриди были страшные жвалы, хитиновый панцирь, драконье тело или хотя бы зеленые щупальца, боевые модули землян разделались бы с ним в день встречи, и он никогда бы больше не сунулся на окраину Млечного Пути.
У инопланетянина не было зеленых щупалец. В неактивном состоянии он представлял собой информационный сгусток. Так получилось, что чуждая форма жизни собственной формы не имела.
Больше всего Гриди напоминал компьютерный вирус, с той разницей, что вирус можно было выключить или сжечь вместе с компьютером, а Гриди – нет. Он портил одновременно софт и железо, форматировал и перестраивал под себя то и другое. Он встраивался в нейросети космических кораблей, а сами корабли перестраивал в деформированные угловатые конструкции, точно лишайником покрытые пятнами солнечных батарей. Он мог за один раз выбросить тонны горючего через дыру в корпусе, чтобы направить к Земле то, что осталось от звездолета. Или к Марсу. Или к базе на Луне, или к любому другому крупному объекту, где есть самообучающиеся компьютерные нейросети и инфраструктура. Ученые так и не смогли определиться, чем или кем считать Гриди: компьютерным вирусом или существом.