Назад в Лабиринт
Шрифт:
Команде обычно не разрешалось покидать корабль. К тому же после перелета сквозь чудовищный ураган едва ли кто-нибудь горел желанием выйти из корабля в такое ненастье. Большинство валилось с ног от усталости, а один — получивший удар по голове рухнувшей стойкой, лежал без сознания.
В старые времена, до объединения, эльфы при приземлении корабля приковали бы галерных рабов цепями, несмотря на бурю. За людьми укрепилась слава отчаянных сорвиголов, лишенных всякого здравого смысла. И Хаг не очень бы удивился, увидев, что стражники спускаются в трюм — старые привычки живучи. Он напряженно ждал их появления:
Поразмыслив, Хаг решил, что это логично, во всяком случае, с точки зрения капитана. Зачем сторожить тех, кто обходится тебе по барлу в день — с выплатой в конце путешествия? Если кому-то захочется сбежать с корабля, не получив платы, пусть бежит — тем лучше. У каждого капитана есть запасные крыльевые, ведь смертность среди них так велика.
Конечно, капитан, узнав, что у него сбежал один из членов команды, может устроить скандал, но Хаг находил это маловероятным. Капитану пришлось бы докладывать о случившемся вышестоящему офицеру, а у того сейчас полно хлопот со встречей знатных сановников, и он был бы крайне раздражен, что его беспокоят по пустякам. Скорее всего головомойку получил бы сам капитан.
— Почему, во имя предков, вы не можете сами присмотреть за своими людьми, сударь? Высшее командование за это уши вам укоротит, когда вы вернетесь в Паксарию!
Нет, наверняка капитан и докладывать не станет об исчезновении Хага. А если и доложит, то, ради всеобщего спокойствия, об этом постараются скорее забыть.
Штормовой ветер понемногу утихал, раскаты грома слышались все дальше. У Хага было мало времени. Он заставил себя подняться, схватил вещевой мешок и, пошатываясь, побрел к голове корабля-дракона. Несколько эльфов, мимо которых он прошел, даже не взглянули на него. Большинство из них были тоже настолько измучены тяготами полета, что были не в состоянии даже приоткрыть глаза.
В голове корабля он произвел несколько характерных звуков, весьма достоверно имитируя приступы рвоты. Потом, время от времени чертыхаясь, вытащил из вещевого мешка сложенную одежду из ткани, по виду ничем не отличающуюся от подкладки мешка. Однако в его руках ткань тут же начала менять свой цвет и фактуру, неотличимо сливаясь с деревянной обшивкой корабля. Любой, увидевший Хага в этот момент, решил бы, что он ведет себя весьма странно, словно бы одевается ни во что. А потом исчезает прямо на глазах.
Кенкари, хотя и неохотно, снабдили его волшебной, меняющей расцветку наподобие хамелеона одеждой-невидимкой. Выбора у них не было — пришлось уступить требованию Хага. В конце концов, ведь это они хотели, чтобы он убил Эпло. Одежда имела волшебное свойство сливаться с фоном, делая того, на ком она надета, практически невидимым. Не та ли это одежда, подумал Хаг, которая была на нем во дворце в ту злосчастную ночь, когда они с Иридаль попали в западню Бейна? Проверить это он не мог, а кенкари не сказали. Хотя какая разница?
Хаг бросил свое прежнее жалкое одеяние — грубую домотканую робу, какую подобало носить матросу, — и облачился в длинные развевающиеся штаны и тунику невидимки. Одежда, сделанная по размерам эльфов, была ему тесновата. Капюшон покрывал голову, но кисти рук оставались голыми, а о том, чтобы натянуть на них эльфийские перчатки, не могло быть и речи. Но в прошлый раз,
Хаг снова взял свой вещевой мешок, в котором лежал еще один комплект одежды для переодевания и его трубка, хотя воспользоваться последней он не решился. Здесь мало кто курил стрего, и оба — и Триан, и Эпло — вполне могли, заметив курящего, вспомнить Хуго Десницу. Проклятый клинок, благополучно покоящийся в своих ножнах, он пристроил за спиной, спрятав его в складках одежды.
Двигаясь медленно, давая возможность волшебной ткани приспосабливаться к меняющемуся фону, наемный убийца бесшумно прокрался мимо эльфийских стражников, вышедших на палубу во время затишья, чтобы не пропустить этот краткий миг солнечного света и свежего воздуха. Рассуждая между собой о грядущих чудесах, свидетелями которых они станут, когда заработает великая машина, они в упор смотрели на Хага, но ничего не видели. Он соскользнул с эльфийского корабля с той же легкостью, с какой скользил над ним крепчающий ветер.
Хаг Рука бывал на Древлине раньше — с Альфредом и Бейном note 18 . Он без труда находил дорогу, как нашел бы ее в любом месте, где побывал, и даже там, где не бывал. Девять гигантских, медных с золотом рук, вздымавшихся вверх из земли, назывались пуско-хватами. Эльфийский корабль приземлился точно в центре круга, образованного руками. В центре круга стояла еще одна рука, короче прочих, она так и называлась — Короткая рука. Внутри ее располагалась винтовая лестница, ведущая наверх, к безжизненно висящей кисти. Метнувшись к лестничному проему, Хаг быстро огляделся, убедился, что он пуст и, кроме него, там никого нет. Он сбросил с себя одежду невидимки и переоделся в последний раз.
Note18
“Крыло дракона”, т. 1 цикла “Врата Смерти”
Новая буря уже бушевала над Древлином, значит, времени у него было предостаточно и он мог одеваться тщательно и не торопясь. Оглядев свое отражение в полированной металлической панели, которыми были облицованы стены, он решил, что для большей достоверности ему нужно немного вымокнуть, и сделал шаг наружу. Через мгновение на нем не осталось ни единой сухой нитки, намокла даже богатая меховая подбивка его вышитого плаща. Удовлетворенный результатом, он вернулся под прикрытие Короткой руки и стал ждать с терпением, которое, как это известно всем удачливым наемным убийцам, является истинной основой их ремесла.
Завеса дождя постепенно поредела настолько, что он смог разглядеть сквозь нее эльфийский корабль — буря утихала. Но только Хаг собрался рискнуть выбраться наружу, как увидел гномиху, направляющуюся в его сторону. Он решил, что в соответствии с его новым обликом ему больше пристало дожидаться ее здесь, и остался на месте. Однако, когда она приблизилась, он разразился неслышными проклятьями.
Надо же случиться такому совпадению! Он знал ее! И она знала его.
Это была Джерра — подружка Лимбека.