Назад в СССР: 1984
Шрифт:
Наш «Икарус» неторопливо полз по разбитой дороге еще минут двадцать. Наконец, он остановился перед контрольно-пропускным пунктом.
— Иванец, Савельев! — скомандовал майор, вылезая в проход. — На выход. Приехали.
Выгрузившись, мы осмотрелись.
Мы стояли перед КПП, проезд преграждал шлагбаум со знаком кирпича. В нашу сторону выдвинулся дежурный. Дорога в этом месте делала широкую петлю и поворачивала в обратном направлении. Очевидно, что автобус проезжать через пост не планировал. Так и оказалось — он развернулся
Погода испортилась, небо затянуло свинцовыми тучами — еще немного и дождь пойдет. Слегка похолодало. Вокруг простиралась степь, насколько хватало глаз. Местами ее пересекали небольшие лесные посадки и отдельные группы деревьев, поля. Справа возвышалось двухэтажное здание, рядом с ним разбита большая армейская палатка, над которой висела табличка «Столовая». Чуть поодаль было видно одноэтажное строение с торчащими кверху антеннами — явно узел связи. Еще дальше небольшая одноэтажная казарма. Все это было обнесено забором. Заметил вышку с часовым.
Территория гарнизона хоть и чистая, но все понатыкано абы как.
— Это что блин? Воинская часть? — промычал Генка, таращась по сторонам. — Здесь же ничего нет.
— Как это ничего? Иванец, отставить! Не с того начал… Кгхм, добро пожаловать в учебку. — ухмыльнулся майор, глядя на нас с насмешливой издевкой. — Что, воины, не того ожидали?
— Нормально, — спокойно ответил я, затем, не подумав, добавил. — Видели и похуже!
— Это где ж ты видел хуже? — вскинул бровь офицер, от удивления даже улыбка сползла с его лица.
— Да так, в кино, например. Про Афганистан. И отец немного рассказывал.
— М-м… Ну, ладно. Так, все — вещмешки в руки, и за мной!
Далее мы прошли через КПП, затем последовал процесс заселения в практически пустую казарму. Так как призывная кампания только началась, то и личного состава для обучения пока еще не набрали. В это время года здесь были только черпаки, отслужившие почти год и сейчас лениво слоняющиеся без дела.
Оказалось, что с каждого призыва здесь отбирали дюжину наиболее отличившихся солдат, присваивали им звание сержантов и оставляли при казарме, чтобы руководили прибывающими призывниками. Здесь же они ждали своего дембеля и отсюда же уезжали домой. А их духи, получив статус черпаков, приходили на смену, исполняя те же самые обязанности — такой вот человеческий конвейер, хотя мало где так было принято. Скорее всего, чье-то местное решение.
Мы вошли в казарму. Сразу отметил, что тумбочка дневального была пуста. Непорядок. Однако повсюду чистота.
— Я не понял! И где это у нас дневальный? — поинтересовался майор.
В ответ тишина.
— Ладно, разберемся. Савельев, Иванец! Оставляю вас здесь. В строевом разберусь с вашими документами, а завтра с утра проведем собеседование, — майор, словно забыв про дежурного, направился к выходу и вдруг рявкнул. — Васильев!
— Я! — прилетело из каптерки.
— Ко мне, бегом!
—
— Товарищ майор, сержант Васильев по вашему приказу прибыл. Во время вашего отсутствия…
— Отставить. Все нормально?
— Так точно.
— Ни хрена не нормально. Дневальный где? Ладно, отставить. Вот тебе первое пополнение. Организуй все, как положено, на ужин своди и в лазарет на медицинский осмотр. Кстати, завтра ожидается еще одна группа из пяти человек. А может и не одна.
— А кто первым привезет? — поинтересовался сержант.
— Шишов. С Куйбышева едет.
— Сделаем, товарищ майор.
— И начинай готовить молодых, а то они вообще расслабленные. Где командиры отделений?
— В каптерке.
— Чаи гоняете?
Майор вздохнул, направился к двери.
А Васильев, оперативно натянув на себя важную ухмылку, направился к нам. К гадалке не ходи, сейчас начнет воспитывать — знаем, проходили.
Я, опустив вещмешок на пол, просто стоял и ждал, зато бесшабашный Генка взял, да и ляпнул ему:
— Слышь, паря, а где тут пожрать можно? А то что-то жрать охота!
Финиш! Нужно было видеть изменившуюся физиономию самодовольного сержанта, уже приготовившегося к воспитанию новобранцев. Ошеломленный таким босяцким обращением, он сначала побледнел, потом побагровел. Замер, словно тигр перед атакой — только открывая и закрывая рот… А потом, буравя Генку возмущенным взглядом, рявкнул:
— А ну упор лежа принять!
— Чо? — не понял Генка. Он вроде не дурак, но сейчас безнадежно тормозил.
— Упал, отжался! — Васильев подошел ближе. На голос из каптерки выглянула еще пара сонных сержантов. Младших сержантов.
— Колян, ты чего там орешь? Да ладно, молодых что ли привезли?
Оба оживились, рванули к нам. Сейчас будет цирк. Я даже улыбнулся.
— А ты чего лыбишься? Что-то смешное увидел? — Васильев переключился на меня. — Упор лежа принял.
В отличии от Генки, совершенно не понимающего армейской «кухни», я прекрасно знал, как все здесь устроено. И не важно, Российской или Советской армии. Все примерно одно и то же, особенно на первых порах. По крайней мере, устав-то один.
Отодвинул вещмешок, плюхнулся на пол, замер в стойке.
— Тебя это тоже касается! — Васильев повернулся к Генке.
— Зачем?
— Так надо!
Подошли младшие сержанты, явно заинтересованные в происходящем.
— У нас тут непонятливый, — отчитался сослуживцам Васильев. — Срочно требуется воспитание необразованного. Кто возьмется?
— На пол, — шикнул я, глядя на Гену снизу вверх.
Тот скривился, но все-таки сделал то, что требовалось. Получилось максимально лениво и очень медленно.