Назад в СССР: 1984
Шрифт:
— Слушай, Леха… — воскликнул Генка, словно что-то вспомнил. — Ты ж хочешь недалеко от дома служить так? Я тут интересовался в своей палате у одного старлея… Он говорил, что если не получаешь военно-учетную специальность, то можно другую выбрать. Например, распределиться в военизированную пожарную охрану.
— Да знаю. Под Припятью есть «ВПЧ-2» и «ВПЧ-6». Но там совсем не то, что мне нужно.
Идея была интересная, но сложно выполнимая. Где я и где пожарные? Я в этом вообще ничего не понимал, а снова идти учиться — не вариант. Да и пожарные на ЧАЭС выезжают только в одном случае — как тогда, в восемьдесят
— Блин. Может, мне отцу позвонить?
— Не стоит. Павел Сергеевич свое слово уже сказал, — категорично отмахнулся я.
— Леха, мне не сложно. Думаю, он поймет.
— Проехали. Мне подачек не нужно.
— Ну, как скажешь.
На том мы и разошлись. Сначала по своим палатам, а уже через час встретились снова, уже на обед. Макароны по-флотски были единственным, что я любил в госпитальной столовой. Ну еще свиной гуляш с картофельным пюре. Кстати, очень удивился тому факту, что в госпитальной столовой чуть ли не под каждую болезнь был составлен определенный рацион питания.
Еще через сутки мне сделали контрольный снимок, который показал, что пневмония благополучно рассосалась, осложнений не было. С вечерним обходом, врач объявил, что завтра меня выпишут из госпиталя и отправят обратно в Молькино.
Так и получилось. Утром с учебки прислали дежурную машину. По приезду, с приемного отделения сообщили наверх, что за мной приехали. Дали двадцать минут на сборы.
Первым делом я отправился в палату к Генке и застал его в деликатной ситуации — он, с недовольной миной, сидел без штанов на кровати. Рядом с ним склонилась на корточках медсестра в белом халате. Первая мысль была ожидаемо пошлой, но к счастью, в реальности все оказалось совершенно иначе. Орудуя ножницами, она просто выполняла какие-то процедуры с бинтами и гипсовой повязкой.
— Извините, — вырвалось у меня.
— За что? — пробурчала медсестра Елена, бросив на меня удивленный взгляд. Рядом с ней стоял открытый флакон с йодом, бесформенный кусок ваты и металлический эмалированный поднос. Кажется, следующей на очереди процедурой была традиционная йодная сетка.
— Гена, меня выписывают, — обратился я к пациенту, стоя в дверях.
— Что, уже? — тот даже немного сник. — Ну вот, решил кинуть меня, да?
— Да если бы я что-то решал…
— Ладно, не оправдывайся. Попрощаться пришел? — хмыкнул Генка и кивнул на свою загипсованную ногу. — Мы-то теперь не скоро увидимся.
— Типа того.
— Ну, бывай. Спасибо, что вытащил меня из того дерьма, на стрельбище.
— Сочтемся, — улыбнулся я подходя ближе и протягивая руку. — Давай, заканчивай тут прохлаждаться и возвращайся в учебку. Вдруг, еще успеешь. А там что-нибудь придумаем.
— Непременно! — он ответил на рукопожатие, при этом чуть не зацепил локтем Лену. Та возмущенно зашипела.
Я вернулся к себе в палату. Попрощался с Семеном — тот настолько прижился в госпитале, что казалось, уже собирался остаться в нем на пожизненное лечение.
Оделся в чистую одежду, подхватил уже собранный вещмешок. Закинул его на плечо и спустился вниз по главной лестнице. С собой мне дали медицинскую карточку
Вышел из главного здания, прошелся по небольшой парковой зоне. Остановился у неработающего бассейна, посмотрел на плавающие в воде желтые листья. В это время года вся листва уже практически осыпалась, лишь на самых стойких деревьях еще можно было увидеть желтые и красные пятна.
Погода — средней паршивости, но хотя бы дождя не было и то хорошо. Пахло сыростью, листвой. На дереве сидела ворона и противно каркала. На календаре конец ноября, еще немного и начнется зима. В Краснодаре обычно она мягкая, чаще всего почти без снега. Хотя бывали и исключения.
За воротами, у контрольно-пропускного пункта уже стоял УАЗ «Буханка», рядом с открытой пассажирской дверью разглядел прапорщика, который задумчиво изучал сигарету. Водителя в машине почему-то не было, что показалось мне странным. Вглядевшись в прапора, попытался вспомнить, где я его видел. Не вспомнил — лицо какое-то обычное, незапоминающееся. Меня немного смутил его внешний вид — прапорщики так не одеваются, слишком уж опрятно он выглядел. Как будто с иголочки. Уж мой наметанный за годы службы глаз, выявил это мгновенно. И не важно, что форма в армиях разная.
— Савельев? — громко спросил он, едва заметил мое появление.
— Я.
— Что я? Доложись, как положено.
— Товарищ прапорщик, рядовой Савельев лечение в госпитале закончил. Замечаний нет, — доклад был максимально бредовый. Обычно подобная формулировка звучит, когда военнослужащий, при возвращении, например из отпуска или командировки, докладывает своему непосредственному командиру. А тут что? Какой-то странный прапор, возможно даже и не из нашей учебки… Ладно, мы не гордые.
— Ну чего встал? Залезай в машину, нам выдвигаться пора, — он кивнул на «УАЗик».
— Куда?
— Как куда? В Молькино!
Разные мысли крутились в моей голове. Что-то здесь было не так.
— А разрешите уточнить вашу фамилию! — неожиданно заявил я.
Прапорщик посмотрел на меня изумленным взглядом. В нем уже угадывалась нарастающая раздражительность.
— Какая тебе разница? Алле, товарищ солдат! Я тебя в учебку везу, лучше бы спасибо сказал.
— Разница большая. Военно-перевозочные документы есть? — уперся я, каким-то шестым чувством понимая, что где-то тут прячется странность. Сам не знаю, что именно меня насторожило. Нет, конечно, в приемное отделение заранее позвонили и сообщили, что пришлют машину, но я думал, будет кто-то знакомый.
— Рядовой! — прапор повысил голос, изменился в лице. Покраснел от злости. — Что за цирк?
— Нет никакого цирка. Просто хочу узнать вашу фамилию. Мне сказали, что приедет прапорщик Ветров, а вы на него не похожи.
Тот вышел из-за машины, подошел ко мне.
— Ветров заболел. Моя фамилия Харченко. Начальник склада горюче-смазочных материалов, — он медленно полез в карман и вытащил удостоверение личности военнослужащего. — Ну, теперь доволен?
— Так точно, — отозвался я.