Наживка для неуловимого Командора
Шрифт:
Но… не единственный ли у меня сейчас шанс довести задание до конца?
Да, это он самый!
Я задрожала, чтобы создать видимость капитуляции, а потом, дернувшись в руках командора, неловким и как будто бессознательным движением дернула его за маску.
Та благополучно слетела, повиснув на его шее, а моему взгляду открылось лицо.
Самое красивое лицо, которое мне вообще удавалось видеть в жизни…
Глава 4. Без памяти…
Всегда считала самыми красивыми существами во вселенной расу зоннёнов.
Однако… они были живыми и настоящими, и мне, как и остальной фанатично настроенной части Ишира, оставалось лишь любоваться на прекрасные лица, смотрящие на мир с новостных экранов.
Вживую я видела зоннёнов лишь пару раз, и то издалека. Это были представители королевской семьи — почтенный посол на Ишире Руэль Синоарим и его младший брат Риан Синоарим. Их лица в обрамлении длинных золотых волос головы буквально сияли.
Так вот, неуловимый командор, обладающий таким же ярким цветом волос, имел столь же прекрасное совершенное лицо, как и великие долгожители.
Я утонула в синих глазах ещё сильнее. Ментальное воздействие стало глубже, разум начал поддаваться.
Нет, так нельзя!
Но я дала слабину на пару мгновений — восхитилась им, начала жадно рассматривать каждую черточку, и вдруг…
Острая боль в глазу — в том самом, куда были впаяны приборы слежения — заставила вскрикнуть. Картинка зрения померкла, захотелось взвыть, но сильные руки удержали от падения.
— Открой свой разум, и всё быстро прекратится, — прошептал командор, я же упрямо мотнула головой. Упрямство у меня вообще семейная черта. Отец упрямством вырастил нас без матери, сестра упрямством борется со своим недугом, а я упрямо пытаюсь не дать нам обоим умереть…
— Я просто студентка… — прошептала таки упрямо, хотя прекрасно понимала, что уже полностью раскрыта, но злость не позволяла уступить. — Вы не имеете права меня удерживать!
— Глупая девчонка… — вдруг выдохнул Блондин, и мне даже показалось, что произнес он это с сожалением. — Ты не оставляешь мне выбора…
Я не ответила, но через мгновение почувствовала, как какая-то сила буквально сдавливает мою голову тисками. Стало еще больнее, я закричала и тут же догадалась: командор что-то делает с моей памятью. А может даже с личностью, не знаю. Накатил ужас, просто отчаяние, но… машинально я начала формировать в сознании блок, некую ментальную нишу, куда поспешно сбросила самые важные свои воспоминания, чтобы попытаться их сохранить. Туда полетели данные о сестре, об отце, о моих отношениях с начальством и… о лице Блондина с его поразительной красотой, столь сильно смахивающей на зоннёнскую.
Еще мгновение, и сознание полностью выключилось, отправив меня в блаженную темноту беспамятства, а может быть и… смерти.
Пробуждение было тяжелым. Голова раскалывалась, всё тело ломило. С огромным трудом открыла веки и уставилась в потолок, сильно смахивающий на больничный. В голове — ни одной мысли, ни одного воспоминания, только жуткая,
Заверещали датчики, зажглись дополнительные огни, и я поняла, что действительно нахожусь в больнице. Но как я тут оказалась? Последнее, что я помнила, это сборы на задание. Я должна была сесть на шлюп «Кассандра» и полететь якобы на Мадейру, но вместо этого оказалась здесь.
Мучительно застонала и попыталась приподняться, но в комнату вбежала взволнованная медсестра… с логотипом секретной военной базы на рукаве.
— Вы очнулись! — воскликнула она взволнованно. — Не вставайте, вам нельзя. Имя своё помните?
— Марина… — прохрипела я с трудом, — Марина Никитина, агент КР…
— Отлично! — улыбнулась медсестра, — значит, память не нарушена. И хотя вы в реанимации, генерал Карлайл должен будет зайти в течении часа. Сказал, что это срочно.
Я невольно вздрогнула. А вот своего начальника хотелось видеть меньше всего.
Но он пришел даже раньше — через полчаса и с порога уставился на меня тяжелым мрачным взглядом.
— Марина, ты облажалась! — начал он без обиняков. — Ты была раскрыта и ментально выпотрошена, как рождественская утка. Надеюсь, у тебя хотя бы вспоминания остались, какие надо. Не зря же правительство вкладывало деньги в обучение тебя ментальным уловкам…
Я напряглась. Какие еще воспоминания???
Проклятье, что происходит? Почему у меня такое чувство, что я забыла что-то крайне важное?
Видя мое замешательство, генерал начал бледнеть, потом багроветь, а после процедил:
— Только не говори мне, что ты ничего не помнишь??? Мало того, что полетела вся техника в твоем глазном яблоке, так еще и воспоминаний не осталось???
С ужасом наблюдала уже привычный для себя процесс «озверения» начальника. Он совершал сие преображение с завидной регулярностью, и память без особых проблем выдала подобные случаи его поведения. Дальше он начнет крушить всё, что попадется под руку. Псих…
Бам!
На пол полетел какой-то экран, потом мылкие приборы со стола. На грохот сбежался мед персонал, но всё, что они могли делать, это визжать от ужаса (медсестры) или морщиться от происходящего (медбратья).
— КАК. ТЫ. МОГЛА. ИСПОРТИТЬ. ВСЁ??? — продолжал зверствовать генерал. Наконец он добрался до аппарата, который был прикреплен непосредственно ко мне трубками.
Острая боль в шее и в руке заставила вскрикнуть: иглы оказались грубо выдернуты, из рваных ранок потекла кровь.
— Прекратите! — не выдержала одна из медсестёр. — Вы делаете пациентке больно!!!
— Что?? — взревел Карлайл. — Она принадлежит мне, слышите??? Я могу делать с этой девицей всё, что захочу, потому что она никуда от меня не денется!!! А вам лучше держать язык за зубами, иначе вылетите отсюда, как миленькие!
Я прикрыла глаза, чтобы не видеть этой красной, безумной физиономии. Кажется, сегодня генерала Карлайла приложило сильнее обычного. Я вздрагивала всякий раз, как он принимался разбивать что-то еще. Пусть бьет. Имущество казенное, в отличие от моей головы…