Назло громам
Шрифт:
— Доброе утро, мистер Иннес. Поднимайтесь наверх, пожалуйста. Там вы встретите кое-кого из ваших друзей.
Эти слова, абсолютно правильно произнесенные Обертеном по-английски, были столь же эмоциональны, как тикающие часы. Брайан подошел к нему:
— Где Одри Пейдж?
— Поднимайтесь наверх, мистер Иннес.
— Где Одри Пейдж?
— Она здесь, но вы ее пока не увидите. Она задержана для ее же собственного блага.
— То есть вы хотите сказать — арестована?
— Арестована? Какая ерунда! —
Другая догадка, которая уже давно приходила Брайану в голову, заставила его перестроить мысли и воспоминания.
— Аэропорт. Аэропорт! Надеюсь, вы не думаете, что она собиралась покинуть страну? Вчера, — Брайан старался говорить спокойно, — она отправила весь свой багаж в аэропорт, кроме маленького чемоданчика, который оставила в моей квартире. Так что если она и поехала сегодня утром в аэропорт, то только для того, чтобы забрать свой багаж обратно. Вот и все.
— Она говорила именно так.
— Но вы ей не верите?
— Поднимитесь наверх, мистер Иннес. Неужели меня так трудно понять или, может, вы совсем меня не понимаете? И все же, прежде чем вы уйдете… — Месье Обертен поколебался, пристально глядя на Брайана, затем договорил: — Больше никто ничего не должен скрывать. Вы вместе с моим другом доктором Феллом проинструктировали мисс Пейдж, чтобы она солгала, что она и сделала (и не раз). Я требую, чтобы этого больше не было! Мы убедили мисс Пейдж сказать правду о том, что она видела и слышала в кабинете вчера утром.
— Понятно. Доктор Фелл тоже задержан? Я тоже один из обвиняемых?
— О нет! — Мрачный, но по-прежнему обходительный, сердитый, но все же справедливый начальник полиции протянул руку. — Доктор Фелл был совершенно прав, избрав этот образ действий, так же как и вы, хотя у вас причиной были менее дальновидные мотивы. Если бы мы услышали правдивую историю мисс Пейдж в самом начале расследования, мы могли бы впасть в глубокое заблуждение. Мисс Паулу мы тоже убедили сказать правду.
— О чем?
— Обо всех разговорах с вами, с мисс Пейдж, с мистером Ферье и другими. У нас есть все улики. Сэр Джералд Хатауэй тоже слышал это.
— Но…
— Думаю, все справедливо: и ставить ловушку, и плести веревку. Поднимитесь наверх, мистер Иннес! У меня есть еще дела.
— Я хотел спросить: Десмонд Ферье приехал передо мной?
— Он тоже задержан, правда по несколько другой причине. Его вы тоже не увидите. Сколько раз я должен повторять, чтобы вы поднялись наверх?! — воскликнул месье Обертен.
Да, ловушка начала захлопываться.
В холле наверху было так же темно, как и вчерашним утром, ибо свет проникал только через открытые двери двух ванных комнат, находящихся на концах поперечного
Оказавшись на самом верху лестницы. Брайан снова обнаружил перед собой три двери, две из которых — в спальни по обеим сторонам кабинета — были закрыты. У каждой из них неподвижно стоял полицейский. Только дверь в кабинет не охранялась и была чуть приоткрыта, словно бы приглашая войти.
Из кабинета доносились голоса, один из которых принадлежал Джералду Хатауэю, другой — доктору Феллу.
— …метод, — говорил Хатауэй, — бесспорно метод, использованный при совершении обоих убийств.
— Каких убийств? — спросил доктор Фелл.
— Что за глупость! Бросьте вы! Это просто глупость в худшем и самом несерьезном ее проявлении. Неужели вам надо объяснять, какие убийства я имею в виду?
— Думаю, будет лучше, если вы это сделаете.
Но в кабинете находились трое, и третьей оказалась Паула Кэтфорд.
Хатауэй и доктор Фелл были настолько увлечены разговором, что, казалось, не заметили вошедшего Брайана. А его ждал еще один неприятный удар.
Хотя на больших окнах до самого пола, расположенных с тыльной стороны виллы и выходивших на север, где находился овраг и лесной массив, ставен не было и висели прозрачные белые шторы, солнце все равно не попадало в кабинет. Нельзя сказать, что в нем было темно, — просто немного мрачновато, что придавало некоторую неясность очертаниям предметов.
У восточной стены стоял большой письменный стол; хромированная лампа на нем не горела, но стояла так, что должна была освещать ворох листков рукописи, лежавших под ней. У западной стены над камином тикали часы с белым циферблатом. Стены кабинета цвета зеленого яблока в местах, не занятых книжными полками, были увешаны фотографиями в рамках. Все здесь было как вчера, и все-таки…
В целом кабинет выглядел иначе.
Доктор Фелл сидел в большом мягком кресле спиной к окнам. На середину был выдвинут маленький круглый стол, рядом с которым стоял Хатауэй. Паула Кэтфорд, застывшая у камина, испуганно смотрела на два предмета, лежащие на столе: маленький автоматический пистолет и смятую цветную резиновую маску на голову и лицо, обрамленную натуральными светлыми волосами.
— Кто-то надевал ее, — произнес Хатауэй. — Кто-то надевал ее прошлой ночью. Вы мне так сказали.
— Совершенно верно, — ответил доктор Фелл.
Хатауэй взял маску и надел ее на тыльную сторону правой руки; маска приняла объемную форму, и над столом появилось лицо Евы Ферье.
— Кроме того, вы были так любезны сообщить мне, что кто-то проследовал за Одри Пейдж в заведение под названием «Пещера ведьм». Эта маска…
— Положите ее на место! — взмолилась Паула Кэтфорд. — Ради всего святого, положите ее!