Назначьте ведьме адвоката
Шрифт:
Мира, рядом с ведьмаком стоящая, ни с того ни с сего снова пискнула и покраснела, как маков цвет. Кира хмуро на свою помощницу покосилась, не очень понимая, на что больше злится: на несерьёзность этих двоих или на собственные непрошеные мысли вроде: а почему Тейлор её никогда за задницу не щипал?
— Ладно, хорошо, — сказала решительно, отбрасывая ненужные сантименты в самый дальний угол. — Я хотела немного другую позицию выбрать, но публичность — это тоже неплохо. Инквизиции этот суд, как кость в горле, значит, нам стоит ударить побольнее,
Но Мире ничего не нужно было ни сегодня, ни завтра. Она ведьмаку, что-то на ушко нашёптывающему, внимала и смущённо подол теребила. По всей видимости, тактика и стратегия защиты здесь интересовала исключительно адвоката.
Кира со злости пнула пыльный тапочек великанского размера под кровать.
— Мир-ра! — рявкнула так, что помощница подпрыгнула. Зато глазки у вернувшейся в реальность девочки посветлели, осмыслились. — Мы возвращаемся домой! — отчеканила Рейсон. — В смысле, в гостиницу.
— А может… — глядя просительно — виновато, протянула помощница.
И губы для пущей трогательности по-детски надула.
— Не может! — отрезала Кира, на милые мордашки вестись отказываясь.
— Но если…
— И не думай!
— Я потом…
— Сейчас же! — рявкнула вконец обозлённая Кира.
— Стерва! — под нос, но вполне разборчиво прошипела Мира, мигом избавляясь от уже ненужной милоты.
— Дамы, я вас провожу! — обрадовал ведьмак. — А то время уже позднее, мало ли что случиться может? Места у нас тут неспокойные.
— Ёргызы шастают? — сладенько спросила Рейсон, подталкивая слабо сопротивляющуюся помощницу к двери.
— И они тоже, — серьёзно кивнул Ревис. — Да вы не бойтесь, и не с таким справлялись.
Адвокат и не боялась — «неспокойные места» вкупе с неведомыми ёргызами её не пугали. А вот явная невменяемость подзащитного и собственной помощницы настораживала. И, главное, непонятно, что с этим делать. Хотя идея запереть Миру в номере, а на ведьмака шоры нацепить, Кире казалась всё более заманчивой.
***
Вполне может быть, что Ревис искренне желал «дам проводить», но провожал он почему-то только одну, и госпожа Рейсон ею не была. Собственно, парочка о присутствии адвоката вроде бы напрочь забыла. Шли себе, никуда не торопясь, шушукаясь о своём, на плетущуюся следом Киру даже не оборачиваясь. Мира ещё и подхихикивала постоянно — ведьме смешки собственной помощницы казались на удивление глупыми.
Но ведь не скажешь же: «Заканчивайте миловаться, вы меня раздражаете!» Во-первых, это вряд ли к чему-нибудь конструктивному приведёт, а, во-вторых, не хотелось Кире выглядеть эдакой сварливой бабкой, молодёжь шугающей. Вот и приходилось тащиться нога за ногу, молча злясь.
Наверное, злилась бы меньше — раньше нападавших увидела. А так только и осознала, что вокруг непонятное происходит, когда в кусты спиной вперёд
Всё случилось уж больно неожиданно. Рейсон не враз и сообразила, как ей от колких, мокро по шее хлещущих веток избавиться. Барахталась, будто в трясине, по листьям руками молотя, да только больше воды на себя сшибала. Потом всё-таки сообразила, перевернулась на живот, подтянула колени, встала на четвереньки. Сбоку снова пискнули.
— Чего визжишь? — спросила ведьма недовольно.
Новенькая соломенная шляпка на нос съехала и поправить её никак не получалось. Стоило одну руку поднять, вторая тут же подламывалась, и ведьма тыкалась лицом всё в те же проклятые ветки.
— Ты мне на живот… давишь, — придушенно пробухтела Мира.
Рейсон, как могла, выглянула из-под застилающих мир полей. Действительно, её рука в живот помощнице упиралась, потому и подламывалась — мягко же.
— Сейчас…
Пришлось ещё порядком повозиться, но всё же выбралась, пусть едва ли не ползком, попой вперёд — подол юбки под колени лез, не давая даже на четвереньках передвигаться.
А тем временем на дорожке было весело. Что конкретно там происходило, адвокат не разобрала, даже когда шляпу поправила, хоть на улице ещё и не стемнело как следует — так, сумрачное марево между деревьев висело, да лёгкий, едва заметный туман всё же мешал. Вот и получилось: движения — быстрые, как росчерки пера — видела; звуки — будто деревянной колотушкой по отбивной молотят — слышала, а в одну картину всё вместе никак складываться не желало.
И вдруг хаотичное движение развалилось на куски. Тень метнулась — ведьме показалось, что к ней, на Киру вроде бы и ветерком дунуло, но так ничто и не коснулось. А следом невесть откуда материализовался верзила, держащий хрипящую Миру за волосы. Бородач просто намотал шевелюру ведьмочки на кулак, приподнял девушку — её юбка даже травы не касалась.
— А ну отошёл! — рыкнул бугай. — Не то шею сворочу.
Вот тут Рейсон, наконец, разглядела и «своего» ведьмака — Ревис стоял согнувшись, опершись ладонями о колени, дышал тяжело, надсадно. И ещё двоих таких же, как первый, чем-то друг на друга смахивающих почти до близнецовой схожести. А, может, адвокату это только примерещилось, просто все трое уж слишком здоровы были.
— Отпусти девчонок, — выкашлял Ревис.
Кажется, ведьмаку хорошенько в живот засадили. Если не ножом пырнули.
— Ща отпустим, — пообещал бородач, — вот только передадим кое-что.
Бугай рванул Миру вверх и назад, ведьмочка заполошно всплеснула руками, забилась курицей, тараща на Рейсон остекленевшие, выкаченные по-рачьи глаза. И адвоката накрыло, вспомнилось всё моментально: и собственный ужас, и бессилие с унижением, и колкий снежный наст, от которого кровью воняло. Не то чтобы всё почувствовалось, скорее всплыло когда-то увиденной картинкой. Вот только бешенство от этого меньше не стало, даже наоборот.