Назови это чудом
Шрифт:
— В Булдаро? За каким чертом их туда понесло? Хорошо, скажи ей, я высылаю машину. — И он сразу же отдал соответствующее распоряжение.
Отпустив трубку на рычаг, Лорел обратилась к Неду:
— А далеко поселок?
— Путь только туда занял бы у меня не меньше часа, так что ждать Антею назад надо не раньше чем через два часа. Возможно, машина Стива сделает это скорее. Хотя дороги там ужасающие и быстро не поедешь, тем более в ночное время.
— Тогда надо начинать и надеяться на лучшее, — заявила Барби. — По крайней
— Но нам для финала необходим кто-то вместо Питера Маршалла, — возразила Лорел, почему-то не желая упоминать о предложении Антеи заменить его Стивеном.
— Хм, сложное обстоятельство, — сказал Нед. — Боюсь, я не пригожусь тебе для такого дела, сестричка.
— Подождите! — вдруг воскликнула Барби. — Я помню, что Антея как-то сказала, Что Стивен помогает ей в репетициях. Возможно…
Она неуверенно замолчала, поймав недовольный взгляд Лорел, но насмешливый голос Стивена закончил за Барби ее фразу:
— …Возможно, Стивен выручит? Как видно, на самом деле это сейчас единственный выход…
— Но мы даже не репетировали никогда вместе, — запротестовала Лорел.
— Смелей, детка. Ты всегда сможешь списать свои ошибки на меня.
— С чего ты взял, что я могу наделать ошибок? — Лорел дерзко вскинула голову. — Я прекрасно знаю всю партию!
— Извини, если обидел, — сказал Стивен. — Твои отговорки танцевать со мной могут иметь в самом деле совсем другую причину.
Последнее замечание Стивена очень удивило Лорел. Она обратила внимание, что они остались вдвоем, остальные ушли, возможно чувствуя висящее в воздухе напряжение. Поэтому она смогла сказать со всей небрежностью:
— Никакой другой причины у меня быть не может.
— Тебе лучше судить.
— Хватит — оборвала его Лорел. — Нам пора начинать.
— Надеюсь, в один прекрасный день ты догадаешься о причине. — Стивен почти жестоко стиснул ее локоть. — Боюсь только, будет поздно.
После весьма затянувшегося ожидания начала концерта нетерпеливые зрители наконец успокоились.
Первый номер прошел с большим успехом — медленные, грациозные движения классического танца, казалось, всех зачаровали. Затем импровизированная сцена вновь озарилась яркими огнями, высвечивая пару юных португальских танцоров. Неторопливый ритм сменился щелканьем кастаньет и быстрой, импульсивной мелодией. После Лорел пришлось буквально силой вытолкнуть на сцену оробевшую Барби. Ее чуть угловатые движения, озорные ужимки и прыжки как нельзя соответствовали старинному характерному народному танцу.
Наконец Барби закончила, и в следующий момент должна была появиться Антея. Вместо нее на сцену выпорхнула стройная фигурка в желтом развевающемся хитоне. Она не двигалась, а плыла, взмах ее рук напоминал лебединые крылья, стан изгибался с такой грацией, что, казалось, в теле нет ни единой косточки. Затаив дыхание, зал с восхищением следил за девушкой. Зрители сразу почувствовали разницу между ее мастерством и другими танцорами. Даже Роберта Фрэнсом словно забыла, что это создание почти неземной красоты было ничтожной
Для самой же Лорел, даже не подозревающей о том, какой эффект она производит на аудиторию, реальность больше не существовала вообще. Она была полностью захвачена магией движения, какая-то волшебная метаморфоза преобразила ее, и она действительно стала эфемерным созданием — прекрасной лесной феей.
Музыка смолкла, фея исчезла, остальные участники первого отделения концерта продолжали выходить на поклоны к зрителям, изо всех сил хлопавшим в ладоши. Потом наступил перерыв, публика вернулась в дом, чтобы перекусить, пока сцену готовят к заключительной части программы, в которой разыгрывался сюжет мифа о прекрасной Персефоне, дочери Зевса, похищенной владыкой подземного царства Аидом.
Сцена как бы делилась на два яруса: верхняя площадка имитировала поляну с травой и цветами. Пространство внизу заполняли мечущиеся кроваво-красные тени, создававшиеся благодаря лампам с хитроумными маленькими дисками, вращавшимися перед ними. Полная иллюзия мрачного подземного царства.
Представление началось, прожектор залил сцену золотым светом. Как будто в яркий солнечный день на поляне резвилась Персефона, чью партию танцевала, конечно, Лорел. И когда неожиданно появился Аид, схватил нимфу и понес вниз, к красным огням подземелья, девушке даже не пришлось изображать испуг. Лицо Стивена, игравшего владыку теней, выглядело поистине дьявольским.
Танец Персефоны-Лорел был отчаянным и страстным, она металась в царстве Аида, пытаясь достичь лестницы, символизирующей путь на свободу. Но все напрасно. Беспомощная, обессиленная, она словно оцепенела.
Затем вниз спустилась Барби, принесшая ультиматум Зевса — отпустить пленницу на волю при условии, если она ничего не съела во владениях Аида. Тут Стивен должен по сценарию протянуть Лорел-Персефоне плод граната, соблазняя ее. Вместо того Стивен грубо схватил Лорел в объятия и поцеловал. Остальные участники представления, забыв свои роли, наблюдали за этим с открытыми ртами. Но Стивен нисколько не беспокоился о нарушении сценария и продолжал целовать Лорел безжалостно и страстно, словно наказывая ее, как в первый вечер их встречи. К собственному удивлению, Лорел тоже совершенно забыла о роли и вернула ему горячий поцелуй, упиваясь внезапной вспышкой. В тот момент ее единственным желанием было стать действительно Персефоной и провести с Аидом половину своей жизни.
Затем к ней вернулось чувство реальности, она вырвалась из его рук.
Что происходило дальше, Лорел помнила с трудом. Она автоматически двигалась и совершенно механически выполняла все, что положено ей по роли, до тех пор пока представление не завершилось и публика не разразилась аплодисментами.
Антея все еще не вернулась, и Лорел не спрашивала о ней, внезапно осознав, что ее отсутствие — часть хитроумно задуманного плана. Она хотела, чтобы сама Лорел исполнила главную партию вместе со Стивеном, видимо надеясь на какой-то невероятный результат своей бессовестной интриги.