Называйте меня пророком
Шрифт:
— Ну, и шевельните тогда еще раз своим пальцем, чтобы они упали на колени! Чего вы нагнали сюда эту свору со стволами? У Владлена есть такие же орлы!
— Эти люди просто защищают нас, если ваши недруги вдруг вздумают поиграть мускулами. Мы не пускаем в ход свою власть по мелочам. И тем более не упоминаем о ней по мелочам. Наша власть — тайная, и должна употребляться, когда это может принести нам существенную пользу. Чтобы выручить вас и Ступара, нам надо либо устроить показательную бойню, чего мы ни в коем случае с олигархами делать не собираемся, либо приоткрыть завесу тайны, чего мы тоже делать не собираемся, если не приобретем взамен большего. Мы не нуждаемся в парочке ваших предсказаний. В этом смысле
— Я никого в этом смысле не интересую… Что же вы — масоны?
Троица насмешливо переглянулась. И даже Ступар, не переставая дергать носом, скривился в усмешке.
— Люди-человеки… — вздохнул Фарид Сабитович. — Чуть что непонятно — сразу масоны… А что это объясняет? Владлен Константинович и Павел Исаакович — тоже масоны, да будет вам известно. Кто сейчас из мало-мальски влиятельных людей не масон или не член Ротари-клуба? Может быть, и ваш Ефрем ходит в подмастерьях. И что? Пиночет и Сальвадор Альенде тоже были масонами, но один убил другого. Значит, и над масонами есть какая-то более могущественная власть?
— Да что вы всё загадками говорите? Владлен про власть денег, вы про тайную власть… Вам-то чего от меня надо?
— Мы прочитали вашу статью, — сказал Виктор Андреевич.
— Какую статью?
Виктор Андреевич сделал знак Ступару, тот поднялся и принес со своего стола журнал.
— Вот эту.
Енисеев с удивлением увидел, что это одна из последних напечатанных им до смерти Бориса Михайловича статей, написанная после прочтения книги о пророке Лаврентии Черниговском. Но он менее всего мог представить, что ее будут читать люди вроде тех, что сейчас сидели перед ним. В сердце его зажегся огонек надежды. Может быть, эти трое — не такие сволочи, как Розенкранц и Гильденстерн?
— И что — вам понравилось?
— Написано неплохо, — кивнул Виктор Андреевич. — И феномен подлинного пророчества на примере этого Лаврентия показан, на мой взгляд, правильно, если не считать деталей. Этот Лаврентий — не Ванга какая-нибудь. Его сбывшиеся предсказания впечатляют, и еще несбывшиеся — тоже. Но одно из них меня смущает, потому что мы не прочтем ничего подобного ни в Апокалипсисе, ни у других пророков. — Он прочитал: — «Россия вместе со всеми славянскими народами и землями составит могучее Царство. Окормлять его будет Царь Православный, Божий Помазанник. В России исчезнут все расколы и ереси. Гонения на Церковь Православную не будет.
Господь Святую Русь помилует за то, что в ней было страшное предантихристово время. Просиял великий полк Мучеников и Исповедников… В России будет процветание Веры и прежнее ликование (только на малое время, ибо придет Страшный Судия судить живых и мертвых). Русского Православного Царя будет бояться даже сам антихрист. А другие все страны, кроме России и славянских земель, будут под властию антихриста и испытают все ужасы и муки, написанные в Священном Писании». Насколько правдиво это предсказание, как вы считаете?
— Вы совершенно верно заметили, что Лаврентий Черниговский — подлинный пророк. Я же — не подлинный пророк, каким мне хотелось быть когда-то, а в лучшем случае предсказатель. Поэтому оценить верность этого пророчества преподобного Лаврентия мне просто не дано.
— А вы пытались?
— Пытался, — признался Енисеев. — Но ничего не получилось.
— Не получилось, значит… — задумался Виктор Андреевич. — А знаете, мне кажется, не потому у вас не получилось, что вы слабее Лаврентия Черниговского. Нет, он, наверное, сильнее, но ведь и вы пытались не предсказать нечто подобное, а почувствовать, насколько оно верно. У вас не получилось потому, что на этот раз Лаврентий пытался выдать желаемое за действительное. Ведь всё развивается так, что Россия одной из первых попадет под власть антихриста. А он говорит: «В России будет процветание
Енисеев пожал плечами.
— Если бы я не видел, например, как ликуют люди при сошествии Благодатного огня на Пасху, то, наверное, казалось бы надуманным.
— А где люди больше ликуют: на сошествии Благодатного огня или на футбольном матче? — спросил Яков Аронович.
— Смотря что им ближе: футбольный матч или сошествие Благодатного огня.
— А как вы смотрите на то, что наряду с Россией в так называемое Православное Царство якобы войдут и «славянские народы и земли»? Но ведь среди славянских народов половина — католические?
— Ну и что? Идея панславизма родилась не в России, а в католической Хорватии. Семнадцатый век, Юрий Крижанич. Потом, знаем мы этих славян-католиков: если прижмут, побегут и в Православное Царство.
— Это да, — согласился Яков Аронович. — Или — в неправославное Царство. В смысле — нехристианское.
— Всё же, полагаю, предпочтут Православное.
— Вернемся к пророчеству Лаврентия о пришествии антихриста, — предложил Виктор Андреевич. — Если оно верно, то верно не только потому, что кроме Лаврентия его предсказывали другие пророки, но и потому, что к нему ведет логика истории и логика нынешнего развития России. Так? Где же предпосылки того, что в то время, когда весь мир окажется под властью антихриста, Россия ни с того ни с сего превратится в Православное Царство?
— Я не могу сказать больше того, что сказал преподобный Лаврентий: «Господь Святую Русь помилует за то, что в ней было страшное предантихристово время. Просиял великий полк Мучеников и Исповедников». То есть Богом будут услышаны молитвы этих Мучеников и Исповедников.
— Этот ваш великий полк сияет уже больше двух тысяч лет! И что? Скажите, пожалуйста, отчего так получилось, что народы, взявшие на вооружение идеи Христа, до сих пор пребывают во зле? И пролиты океаны человеческой крови? Может быть, эти народы обмануты? Может быть, никакого пришествия Мессии не было, и оно только грядет с пришествием того, кого Лаврентий и ему подобные называют антихристом? Но ведь и Лаврентий не скрывает, что так называемый антихрист избавит человечество от полного уничтожения! — Виктор Андреевич снова взял журнал и прочитал: — «Будет страшное бедствие на земле, даже воды не будет. Потом будет всемирная война. Будут такие сильные бомбы, что железо будет гореть, камни плавиться. Огонь и дым с пылью будут до неба. И земля сгорит. Людей останется очень мало, и тогда начнут кричать: „Долой войну и поставить одного царя!“» Этим царем и будет антихрист, говорит дальше Лаврентий. Но меня сейчас интересует вот что: кто же устроит все эти прелести? Антихрист? Нет, нигде об этом не сказано. Это устроят люди, называющие себя последователями Христа, или, во всяком случае, будут активно участвовать в этом. И Церковь, судя по пророчеству того же Лаврентия, термоядерную бойню остановить не сможет. Что же, по-вашему, человечеству предпочтительней сгореть в огне атомной войны, чем признать за Мессию человека, сумевшего положить конец взаимному истреблению? И хороша ли будет Россия, решившая, согласно предсказанию Лаврентия, остаться в мире зла?
— Вы сатанисты, что ли? — тихо спросил Енисеев, недоуменно обводя взглядом сидящих вокруг него. Все они, включая Ступара, показались ему вдруг в неярком свете настольной лампы сошедшими со стен персонажами Шемякина.
На вопрос Енисеева никто не отреагировал, в отличие от вопроса о масонах. В кабинете повисло молчание.
— Вам, очевидно, чтобы понять что-то, надо прицепить к этому «что-то» ярлык, — произнес наконец Виктор Андреевич. — Масоны, сатанисты… Мы предпочли бы, чтобы нас называли сторонниками пришествия истинного Мессии.