НЧЧК. Дело рыжих
Шрифт:
– Почему вы так ненавидите людей-иномирян?
Эрин хотел сказать, что никого и не собирался ненавидеть, а лишь делал свое дело, но вовремя спохватился. Все равно переврут, напишут лишь то, что сами захотят, обольют грязью.
– Без комментариев, – буркнул он и хотел обойти толпу сторонкой.
– Ваше нежелание говорить – от эльфийской надменности или вам сказать нечего? – спросил совсем еще молоденький орк в золотых очечках, перегородив следователю дорогу.
– Я не имею права раскрывать тайны следствия, а если у гражданки Сидоровой есть претензии к нашей организации,
– Мы не требуем, чтобы Вы раскрывали какие-то там тайны. НЧЧК должна стать открытой структурой…
– Чтобы вам было удобнее совать нос, куда не следует?
– Мы – санитары общества! – гордо заявил журналист.
– Это мы – санитары, а вы – паразиты. Но только глисты молча сосут соки, а вы при этом еще громогласно требуете улучшить рацион и сделать акцент в диете на ваши любимые деликатесы.
– Откуда такие познания в паразитологии? – насмешливо спросила немолодая дриада, поразительно похожая сварливыми интонациями на Желудьковскую. – У ядовитых эльфов глисты не водятся.
– Это верно, – согласился хладнокровно Эрин. – Вместо глистов у нас есть журналюги.
Ах, как же он понимал Ытхана Нахыровича! Как никогда в жизни.
Чюлк, приди! Приди! И спаси от самого себя.
Без всякой деликатности, эльф растолкал толпу и пошел прочь от управления. И, если выходя на улицу, он собирался просто побродить без цели, а не сразу напиваться, то сейчас его планы определились окончательно.
Все – плохо! Все пропало! И только ласковая добрая «Рюмашка» терпеливо ждет своего блудного, неудачливого, глупого сына.
Умел бы Перл Барракудас читать мысли – обзавидовался бы и предположил, что в предках у Эринрандира водились сирены и наяды. Осталось только завести черный платок с розовыми кружевами.
И выпить водки. О, да!
После триумфального отбытия Мэйны из застенков, стая борзописцев начала потихоньку рассасываться, и вскоре я смогла почти беспрепятственно проникнуть обратно в здание. Пара древних квенийских выражений, коими я отогнала заступивших мне путь журналистов, не в счет. К несчастью, далеко не все в наше время владеют Высоким Наречием в должном объеме, так что изящество моего слога осталось им недоступно.
Эринрандира в кабинете не было. На лестнице, где он обычно курил – тоже. И в столовой. И в мертвецкой. И в кабинете товарища Шрака. И в подсобке Желудьковской его тоже не оказалось. Оставался только один вариант из мне доступных – прогуляться в логово ДОБРа. Именно это я и проделала.
Видимо, все обуревавшие меня в свете последних событий чувства были столь явно написаны на моем хмуром лице, что доблестные дроу даже не удивились. Тем более, что изо всего отряда в темноэльфийском логове обнаружились только четверо: сам Дзир, его юный родственник и славные близнецы.
– Миледи, – констатировал Дзир факт моего появления.
– Угу, – весьма информативно ответствовала я и окинула помещение быстрым ищущим взглядом. Опять
– Я тут пресс-конференцию наблюдала, – пояснила я свое появление, да и, что уж скрывать, причину нервного тика тоже: – Госпожа Индульгенция изволила обратиться к общественности. Ребята… тут у нас спортзал есть, а?
– А! Чувствуешь потребность в выбросе агрессии?
– Именно.
– Спортзал сейчас не советую, – капитан Ушшос-Нах окинул меня оценивающим взглядом. – Сорвешься и доспаррингуешь до травм. А вот в тир – запросто. Заняться все равно нечем. Ну что, парни, окажем психологическую помощь дальним родичам?
– Легко! – отозвались близнецы, а юный Димми застенчиво, но с энтузиазмом закивал.
– Тогда подберите леди какой-нибудь ствол поприличней и топайте.
Обрадованные грядущим развлечением, бравые парни мигом нашли мне немного более тяжелый, чем мой табельный, «Куталион-ТМ» и наушники. И мы пошли вчетвером.
– Соревнуемся на ящик «Самайна», – объявил во всеуслышание Аминаллон и, посмотрев на мою мрачную рожу, уточнил: – Разумеется, барышня у нас – вне конкурса. Ей и так досталось.
– Миледи, – церемонно поклонился его братец, – первый выход – ваш.
Я хмыкнула, надела наушники и вышла на линию. И на полтора часа отключилась от действительности.
Что скрывать, я действительно – паршивый стрелок, особенно для эльфийки и дочери моего отца. Хотя в тот день я выдавала прямо-таки запредельные для себя результаты. Стоило лишь представить на месте мишени госпожу Индульгенцию – и пули начинали ложиться на диво точно и кучно. Выпустив весь лимит и практически весь «пар», я слегка отошла и даже отыскала в себе силы отложить пистолет, с которым я уже прямо-таки сроднилась. Обернувшись к остальным участникам «соревнования», я обнаружила три пары красных глаз, с любопытством меня рассматривающих.
– Что? – не выдержав такого пристального внимания, спросила я.
– Слу-ушай, Нол, – задумчиво протянул Меноваззин, переводя взгляд на измочаленные в клочья мишени, а потом – снова на меня, – а ты всегда целишься именно в эти места?
– Хм?
– Ну, в голову – это понятно, это мы уже уяснили, – дроу хихикнул. – Но туда…
– Какая кровожадная девушка! – восхитился Аминаллон и всплеснул руками. – А по виду и не скажешь.
– Все мы полны скрытых талантов, – я дернула плечом. – Спасибо за компанию, господа.
– Всегда пожалуйста! Захочешь еще потренироваться – милости просим, только скажи, – теперь они хихикали уже втроем. – Надо же помочь дальней родственнице руку набить, а то вдруг в следующий раз ненароком промажешь.
– Вряд ли, – я тепло улыбнулась ДОБРовцам. – Все зависит от того, какова будет цель.
– Ну что, по «Самайну»? – Меноваззин подмигнул. – Пойдем к нам в раздевалку, посидим, а?
– Ну, я не знаю, – я вдруг вспомнила про время и про то, что рабочий день, вообще-то, никто не отменял. – Меня там не потеряют?