Не беспокоить
Шрифт:
— Это меня, Соединенные Штаты.
— Насчет фильма, естественно, — говорит Листер. — Вчера должны были звонить. Но у них, собственно, там до сих пор еще вчера. Вечно звонят среди ночи из этих Соединенных Штатов Америки. Думают, раз они отстают на пять часов, мы тоже должны отставать на пять часов. Айрин, сходи за Элоиз и мальчиками. Веди их сюда. Надо кое-что провентилировать.
Айрин идет к двери, Листер снова подходит к внутреннему телефону, нажимает кнопку, ждет. «Ты идешь, Элинор?» — Он спрашивает. Трубка, как прежде, разражается ответной речью, а гроза лупит
— Вот и прелестно. То, что нам надо. Неси, моя радость, неси скорей. Оригиналы положи обратно, оставь незапертым то, что нашла незапертым, и запертым, что было заперто.
Кловис вернулся из буфетной в сопровождении мистера Сэмюэла и мистера Макгира. Его преподобие спит. Кловис улыбается.
— Все улажено. — Он говорит. — И Пабло получает роль Адриана.
IV
— В четверть восьмого, едва небо забелеет, — говорит Листер, — мы все, за исключением мистера Сэмюэла и мистера Макгира, должны разойтись по своим комнатам, переодеться там в наши элегантные будничные униформы, а в восемь, или около того, мы бросимся вниз вызывать полицию, отвечать на расспросы журналистов, которые уже явятся или начнут являться. Мистер Сэмюэл и мистер Макгир останутся в постелях, но в процессе взламывания полицией библиотечной двери сбегут вниз по лестнице, ошеломленные, в купальных халатах либо в чем-то аналогичном. Его преподобие к тому времени будет уложен спать и проспит всю суматоху, покуда — и если — не будет разбужен полицией. Тот, на чердаке, и сестра Бартон вернутся к себе. Они...
— А почему же ночью-то они не у себя будут? — перебивает Элоиз.
— Дайте попророчествовать, — говорит Листер. — Мои прогнозы, впрочем, весьма приблизительны, как и прозрения Элоиз.
— Дайте Листеру сказать, — говорит Элинор.
Гроза переместилась, и гром, теперь уже дальний, колотит в вершины гор, как в африканский барабан. Кловис говорит:
— Нам нечего скрывать. Мы ни в чем не виноваты.
— Да, мы невинны, — говорит Листер. — Итак, вернемся к нашим планам. Элоиз, ты беременна.
Звонит внутренний телефон. Элинор снимает трубку и приклоняет ухо к ее задышливой повести. Элоиз хохочет.
— Хорошо, впусти их в ворота. Но обратно потом не выпускай, — говорит Элинор, кладя трубку. Листеру она говорит: — Две подружки Виктора Пассера. Грозятся вызвать полицию, если мы Пассера им не представим.
— Вон, едут. — Адриан смотрит в окно. Машина уже шуршит по въезду. И вот снова — стук в дверь черного хода.
— Впустите их, — приказывает Листер. — Ведите их сюда.
— Правильно, — говорит Кловис, — лучше все сразу прояснить.
Мистер Сэмюэл идет к двери черного хода и возвращается в сопровождении Анны-массажистки и ее друга Алекса. Они стоят и смотрят на собравшихся в полном составе домочадцев. Переводят взгляд с Элинор на прикорнувшего священника, оглядывают хохочущую Элоиз, Пабло, длинноногую Айрин, Листера.
— Как я смог заключить, вам нужен телефон, — говорит Листер. Машет в сторону
— Нам нужен Виктор, — говорит Анна.
— Он в библиотеке с бароном и баронессой. Велено не беспокоить. Ни под каким видом.
— Я тревожусь за Виктора, — говорит Алекс.
— Но отчего бы не позвонить в полицию, как вы предполагали? — Снова взмах в сторону буфетной. — Телефон у нас там. Ночь у нас трудная, вот — не ложимся, ждем-пождем барона с баронессой.
— Как-то не хочется в это вмешивать полицию, — тянет Анна.
— Да уж, скажу я вам. На какое, собственно, вознаграждение вы рассчитываете — крупное или мелкое?
— Виктор наш друг. И Кэти Клопшток нам тоже не чужая, — отвечает Анна.
Элоиз говорит:
— Ну так чего же вам, например, не позвонить в полицию, не доложить, что эти все записи магнитофонные и фотки у вас в машине, чтобы Виктор с баронессой разочлись с бароном, а потом слиняли?
Элинор говорит:
— Зачем хамить, Элоиз, и умничать. Была такая изнурительная ночь. Лучше бы ты мне морковь для сока приличную купила.
— С такими типами лучше уж начистоту, — не сдается Элоиз.
— Они к делу не относятся, — замечает Пабло.
— Пошли-ка лучше отсюда, — говорит Анна Алексу, у которого глаза уже на мокром месте.
Они следуют за мистером Сэмюэлом к задней двери и выходят из дому.
— Элоиз, — говорит Листер. — Как указывалось выше, ты беременна.
Элоиз еще хохочет, когда возвращается мистер Сэмюэл. Он говорит:
— Захлопнули дверцы машины. Очевидно, покатаются по парку.
Мистер Макгир стоит у окна в темной буфетной.
— К фасаду свернули, — сообщает он.
— Пусть попатрулируют территорию, — говорит Листер. — Итак, относительно твоего положения, Элоиз. Есть возможность решить эту проблему.
— Проблему? При чем тут...
— Ты выходишь за барона и становишься баронессой.
Пабло говорит:
— Он отправился на встречу со своим Творцом. Он пристреливает жену и секретаря, когда те слишком быстро разговаривают. А потом он сам стреляется, так по сценарию. Развязывает этот узел, как умеет.
— Элинор обнаружила кой-какие новые вещественные доказательства, — говорит Листер. — Что было совершенно непредвиденно, но можно и непредвиденное предусмотреть. Он, на чердаке, — младший брат барона. Наследник титула и, по условиям завещания, большей части состояния.
— Так он же вроде как ей родственник, — говорит Адриан.
— Племянник, что-то в таком духе, нет? — говорит Кловис. — Не то сценарий исправлять придется.
— Младший брат барона.
— Ой, у меня от него молоко свернется, — говорит Элоиз.
— У меня тоже, — говорит Листер. — Но он наследник.
— Но существует же младший брат в Бразилии, — говорит мистер Сэмюэл. — Всегда считалось, что наследник — он. Такие деньги.
— В Бразилии — моложе, чем на чердаке, — говорит Элинор. — На чердаке — ближайший в роду. Он наследник. Сестра Бартон знала, что делает, когда сегодня среди ночи послала за его преподобием и предложила из жалости выйти за своего пациента.