Не без вранья
Шрифт:
Этой же осенью Маяковский с Лилей приезжали в Петроград. Чуковский уговорил Маяковского приехать и выступить в Петроградском Доме искусств на Мойке. Там Маяковский с Лилей и остановились.
Чуковский: «Прибыл он с женой Брика, Лили Юрьевной, которая держится с ним чудесно, дружески, весело и непутанно. Видно, что связаны они крепко — и сколько уже лет: с 1915 года. Никогда не мог подумать, чтобы такой человек, как Маяковский, мог столько лет остаться в браке с одною».
Маяковского пришла послушать толпа людей. Перед тем как читать «Облако в штанах», Маяковский сказал: «Посвящается Лиле Юрьевне Брик» и
Лиля: «Я была Володиной женой, изменяла ему так же, как он изменял мне, тут мы с ним в расчете».
На вопрос, заданный Лиле много позже, — знал ли Маяковский о ее романах, она сказала: «Всегда». А на вопрос, как же он реагировал, ответила: «Молчал». Боялся ее, молчал. Сверкал глазами — молчал, мрачнел — молчал, убегал — молчал, плакал — молчал.
Чуковский сказал Лиле, что Маяковский изменился, теперь он «уверен в себе», а Лиля ответила: «Нет, напротив, он каждую минуту сомневается в себе». В творчестве он не уверен в себе, потому что он поэт, а в Лиле не уверен, потому что — романы. Знал, но молчал… От этого молчания можно же с ума сойти!
Любовь мужчины измеряется очень просто — тем, сколько он на вас истратил. Так писала Н. Мандельштам. Истратил не обязательно денег, хотя она имела в виду именно деньги, можно и чувства, — душевный капитал тоже можно истратить и измерить. Маяковский столько уже на Лилю истратил чувств, что — куда ему от нее.
Но что такое любовь? Если это «если ты умрешь, то и я умру», то такой, идеальной, любовью она любила Брика. Так и хочется сказать, а Маяковского она вообще «не любила». Футуризм ей опротивел, и сам Маяковский ее раздражал, и спать ей хотелось с другими… Но она же была с ним, значит, чем-то он был выделен ею из мироздания. Она тоже тратила на него душевный капитал.
Плохая любовь, неправильная? Давайте проанализируем нашу. Наша — такая же, не идеальная. Чем-то нам этот человек хорош, чем-то годится. А так, чтобы «если ты умрешь, то и я умру», не всем выходит. Поэтому что уж Лилю все время ругать — мало любила, неправильно любила… Как хотела, так и любила.
Глава 8
А как она хотела?
В 1921 году Лиля три с половиной месяца провела в Риге. Сохранились все или почти все письма той поры. Это любовные письма, в том смысле, что это письма женщины, которая дорожит отношениями, — значит, любит?..
«Любимый мой Щеник! Не плачь из-за меня! Я тебя ужасно крепко и навсегда люблю! Приеду непременно! Приехала бы сейчас, если бы не было стыдно. Жди меня!
Не изменяй!!!
Я ужасно боюсь этого. Я верна тебе абсолютно!
Знакомых у меня теперь много. Есть даже поклонники, но мне никто, нисколько не нравится. Все они по сравнению с тобой — дураки и уроды! Вообще ты мой любимый Щен, чего уж там! Каждый вечер целую твой переносик! Не пью совершенно! Не хочется. Словом — ты был бы мною доволен.
Я очень отдохнула нервами. Приеду добрая».
Лиля уехала в Ригу в октябре. Должно быть, ей очень хотелось
Рита — единственная в то время женщина рядом с Лилей… Нет, все-таки Рита была не приятельница и уж вовсе не подруга, подруг у Лили не было, Рита — обожательница.
Рита была студентка, «некрасивая как обезьянка», но умная и с обаянием. Кроме обаяния, у нее был талант, — потом, когда Рита выросла большая, она стала известной переводчицей, перевела «Над пропастью во ржи».
Рита считала Маяковского гениальным, заочно благоговела перед ним, и то, с чем она столкнулась в его странной семье, ее поразило — разве можно так обращаться с гениальным поэтом?
Когда Рита впервые пришла к Брикам, она увидела «очень красивую миниатюрную женщину», которая «бранит, вернее, не бранит, а упрекает огромного лохматого парня с большими карими глазами, который говорил ей, как нашкодивший маленький мальчик: „Ну, Лили, пожалуйста, не сердись, пожалуйста…“ Это настолько не было похоже на то, каким я представляла себе Маяковского, что я, выкатив глаза, остолбенела».
Рита была из культурной и обеспеченной семьи, ее с детства учили языкам. Лиля сказала про Риту: «Мы вышли из одной детской». В общем, Рита как-то пришлась к дому. Она стала часто бывать у Бриков, а потом и вовсе стала своей, жила с ними на даче в Пушкине как член семьи.
Рита, конечно, была счастлива: она еще совсем девочка, совсем никто, и в таком доме, в семье Маяковского, ей разрешают быть со всеми на равных! В благодарность она должна всех обожать и всем, затаив дыхание, смотреть в рот. И еще ей положено влюбиться в кого-то — ну, в Маяковского, конечно! Но Рита влюбилась не в Маяковского, и даже не в Брика, Рита влюбилась в Лилю. Не потому, что она сразу же поняла расстановку сил в семье и ближе дружить захотела с Лилей.
Рита Райт: «Чтобы лучше понять Лилю, просто необходимо было ее полюбить… Она всегда была только собой и никогда не притворялась. Хотя порой мне хотелось бы, чтобы она поменьше демонстрировала свое плохое настроение».
Отношения у Лили с Ритой, временно ставшей четвертой в их семье, были точно такими, как у Лили с ее мужчинами. Рита была Лилей очарована, восхищалась ею, Лиля ее манила, притягивала страстно, в их отношениях все время чувствовалась туго натянутая струна. Это не была лесбийская любовь, но это было сильное чувство, а во всяком сильном чувстве есть эротическое притяжение.
В общем, Рита была в Лилю влюблена, а Лиля ей себя немножко дарила. При этом Рите от Лили доставалось, Лиля явно с ней не стеснялась. Но Рита Лилю обожала, преклонялась перед ней и считала самой красивой женщиной в мире, а себя — самой счастливой женщиной в мире, потому что Лиля с ней дружила. Рита помогала Лиле принимать ванну (ванна была в то время большой редкостью) и любовалась Лилей. Тогда Лиля ей и сказала, что она «телом — чрезвычайно буржуазна».
«Буржуазная телом» Лиля так давно не была за границей — восемь лет, а четыре последних года она вообще жила в Советской России, голодала, жгла карнизы, ходила пешком в туалет через всю Москву, ютилась в коммуналке с табличкой над кроватью «На кровать никому садиться нельзя», — конечно, Лиля ужасно хотела в Ригу.