Не бойся Адама
Шрифт:
– Белого вина? Да, это местное. Один мой родственник держит винодельню в соседней долине. В нашем климате выходит совсем недурно.
За обедом оба молчали.
– А другие выпуски? – спросила Керри, тщательно прожевав последний кусочек сыра.
– Мой семинар, если можно сказать, стал более взвешенным. Мы продолжали искать практические ответы, но сделались реалистами. Изучали тему опасности, которой чревата промышленная цивилизация. Об этом мы как-то забыли за разговорами о третьем мире, но ведь и так называемые развитые цивилизации не очень-то щадят окружающую среду: здесь и атомная энергия,
Фрич подробно поведал об этом этапе своей работы, но Керри его почти не слушала.
– Простите, если я вернусь немного назад. Не занимался ли у вас вместе с Рогульским некий Тед Хэрроу?
– Англичанин?
– Скорее, американец. Индеец со стороны матери.
– Тед Хэрроу. Нет, не припоминаю. Хорошо было бы нам тогда иметь кого-то, кто мог бы рассказать об индейцах Америки. Их культура – один из важнейших примеров, который я всегда использовал для демонстрации образца экологической ответственности.
Профессор замолчал и зашевелил губами, словно произнося про себя имя Теда Хэрроу.
– Хорошо бы увидеть его фотографию. Имена для меня мало что значат, главное лица.
Чуть позже Керри зашла с другой стороны:
– Возможно, что мой вопрос покажется вам несколько странным… Но не могла ли холера играть какую-то роль в цепи ваших рассуждений?
– Холера? – сказал Фрич с выражением отвращения на лице. – Какого черта вы полагаете, что я мог интересоваться подобными ужасами!
Стало ясно, что, несмотря на сродство его мыслей с идеями «новых хищников», профессор ничего не знал ни о них, ни о каком-либо плане действий. Трудно было заподозрить его в неискренности на этот счет. Приходилось заключить, что распространением его идей занимался кто-то другой. Но кто?
После обеда Керри поняла, что распорядок дня Фрича предполагал в это время небольшой отдых. Он нервничал и старался свернуть разговор. Керри собрала свои записи и поблагодарила профессора.
– Теперь, когда уже близок конец, я говорю себе, что был неправ. В те годы мне не хватало смелости.
Керри не сразу поняла, что он снова говорит о знаменитом 67-м годе.
– Правы оказались они. Мои студенты. Теперь я в этом уверен.
Неожиданно он повернулся к Керри:
– Вы знаете майора Кусто?
– Я знаю, кто он такой.
– Это поразительный человек. Я встретился с ним на одном коллоквиуме в восемьдесят пятом году. Так вот, он сказал мне и, кажется, имел смелость написать это, что, по его мнению, на Земле не должно быть больше двухсот миллионов
– Вот что, профессор: как перейти от пяти миллиардов к пятистам миллионам?
Керри пожалела, что задала этот вопрос. Лицо Фрича осунулось, а глаза покраснели. Время, отведенное отдыху, проходило, а с ним испарялась и любезность профессора.
– Я могу говорить, – произнес он сердито, – только о философских принципах. Детали меня не интересуют.
Он распрощался с Керри, стараясь быть вежливым. В передней Керри заметила Хильду, стоявшую с домашним халатом в руках.
Глава 2
Голос в телефонной трубке звучал тепло и приветливо, но легкая дрожь выдавала в нем неуверенность, если не страх. Поль не думал, что она боится именно его. Время от времени его собеседница замолкала на полуслове, как будто к чему-то прислушиваясь.
Поль представился старым приятелем Жюльетты, дружившим с ней в Соединенных Штатах. Он сказал, что вернулся из Франции, где безуспешно пытался связаться с ее домом в Шоме. Кто-то из соседей дал ему пачку пришедших на ее имя писем и номер телефона в Нью-Йорке, через который он мог с ней связаться.
Довольно жалкое прикрытие, трещавшее по всем швам, но без помощи Провиденса ничего лучше придумать не удалось. Он пытался говорить как можно увереннее, но и сам все явственнее ощущал, что фальшивит. К его огромному облегчению – и удивлению – собеседница, номер которой дал ему Джонатан, заглотнула наживку. Да, сказала она, они с Жюльеттой виделись. Нет, к сожалению, она уже не в Нью-Йорке. (Для легенды Поля это было даже предпочтительнее.) Не могла бы она рассказать о Жюльетте, помочь ему ее разыскать? С удовольствием, но лучше не по телефону, не правда ли? Ее зовут Наташа. Дело шло лучше, чем Поль мог надеяться.
Наташа не сразу назначила место встречи. Она сказала, что живет с родителями на Лонг-Айленде, но они люди пожилые и не любят, когда она приглашает гостей, особенно мужчин. Бесполезно пытаться разубедить их… Конечно, можно встретиться в кафе, но у нее отвращение к людным местам, где всегда толчея. Лучше всего, чтобы Поль заехал к ней на работу. Она химик и работает экспертом в одной экологической организации.
– Вы давно знакомы с Жюльеттой?
– Я встретила ее несколько лет назад в Лионе, когда она еще состояла в «Зеленом мире». Я тогда там стажировалась. У супостата.
– У супостата?
– Пешине! – сказала Наташа, смеясь.
– А теперь?
– Пашу на почтенную старую даму: Американскую ассоциацию защиты природы. Вы о ней слышали?
Поль читал кое-что в досье из Провиденса: ААЗП служила предметом особой гордости реформистской экологии. Основанная в конце XIX века, она оставалась одним из самых крупных лоббистов при самых разных кабинетах. Политическая власть относилась к ней как к почти официальному посреднику наподобие Красного Креста или Американской стрелковой ассоциации.